– Извините, так что вы все-таки думаете о нашем представленьице?
Мистер Крэнстон не любил грубить, но был человеком правдивым.
– Боюсь, я еще его не видел. Но последнюю часть посмотрю.
– Вот, вы хороший человек. Я знаю, что вам понравится. Наш ведущий актер, Фентон, действительно неплохо играет. Только из-за характера он не удержался на лондонской сцене. Пятнадцать лет назад мог выбирать любую роль, но не умел совладать со своим нравом, к несчастью. Естественно, рассорился со всеми антрепренерами. Зато мне чертовски, чертовски с ним повезло, не устаю повторять. Эту труппу я считаю своей лучшей, просто потому, что в ней Фентон. Ну, не могу больше задерживаться, мне надо в Истбурн – там завтра играет моя вторая труппа. Потом в Рединг, где третья, и оттуда в Ньюбери – собачья жизнь, можете мне поверить! Завидую я вам, академическим работникам, и вашему покою. Воистину завидую.
– У нас бывают свои испытания, – сухо ответил мистер Крэнстон, но вежливо обменялся с антрепренером рукопожатием и проводил его аж до дальней двери, где остановился на крыльце, глядя, как тот заводит свою машину.
Проводив взглядом отъезжающий автомобиль, Крэнстон повернулся, чтобы войти в дверь, и едва не был опрокинут стремительно появившимся временным преподавателем, мистером Скофилдом. Последний резко остановился и низким недовольным голосом принес свои извинения.
– Ничего страшного, – спокойно и дружелюбно ответил мистер Крэнстон и добавил с притворной серьезностью: – Вы тоже дезертир?
– Что?
Мистер Скофилд замер, будто окаменев, его лицо побелело и исказилось, он яростно взглянул на собеседника. Мистер Крэнстон, хотя и был ошеломлен, пояснил:
– Я имел в виду, что уклонился от присутствия на спектакле вплоть до этого момента, и подумал, не поступили ли вы так же. Но я подчиняюсь давлению и готов увидеть конец спектакля, так что вы, возможно, пойдете со мной?
– Нет. – Ответ мистера Скофилда будто вырвался из кипящего где-то в глубине беспокойства. – Я не буду его смотреть ни минуты. Ни одной минуты!
Он сбежал по ступеням и унесся в направлении спортплощадки.
Мистер Крэнстон глянул ему вслед с изумлением. Что за странная личность? Перепады настроения, долгие периоды молчания, и вдруг вот такая вспышка. Он болен или же всегда столь неуравновешен? Так или иначе, этот человек не слишком подходит для работы с детьми.
Медленно идя в сторону зала, мистер Крэнстон уже не впервые пожалел об отсутствии молодого мистера Торпа, о той безответственности и несправедливости, с которой ниспосылается аппендицит сынам человеческим.