Тем временем, почувствовав, что дело пахнет жареным, Хоннекер попытался вновь сколотить оппозицию горбачевскому курсу. Сразу же после отлета советской делегации в Берлин срочно прибыл лидер коммунистической Румынии Николае Чаушеску. Велись телефонные переговоры с Живковым и Якешем, а также с представителями советского Генштаба, ряд генералов которого высказались за «наведение порядка». Но это уже была агония. 17 октября на пленуме ЦК СЕПГ тройка заговорщиков потребовала отставки лидера партии и «немедленного проведения реформ». Глава СЕПГ в сердцах вскричал, обращаясь к остальным: «Это же заговор… да не будьте же предателями!», однако он уже понимал, что дело проиграно. Против него два генерала спецслужб: шеф госбезопасности Эрих Мильке и Эгон Кренц (ранее возглавлявший МВД республики). Во-первых, у них и так здесь «все схвачено», во-вторых, они не стали бы верховодить в этом партийном путче без твердых указаний Москвы. При угрюмом молчании большинства присутствовавших он и его ближайший соратник Миттаг были сняты со своих партийных и государственных постов. Лидером СЕПГ избрали Эгона Кренца.
Правда, уже через три недели, выполнив свою роль разрушителя, он вынужден был уйти в отставку. На финальном этапе развития событий немалую роль сыграли средства массовой информации Бонна, уже бесконтрольно и 24 часа в сутки вещавшие на восточного соседа. Впрочем, когда инспирируемые радио и телевидением толпы несколько раз пытались сокрушить Берлинскую стену, у них ничего не выходило. Армия и полиция успешно держали оборону.
Однако в события вновь вмешались явно вдохновляемые из Кремля и Лубянки спецслужбы ГДР. Сам легендарный основатель и глава разведки Маркус Вольф на полумиллионном митинге на Александрплац призвал руководство страны «обернуться лицом к народу».
Когда же руководство СЕПГ решило открыть «окно» в границе, именно спецслужбы сделали все, чтобы превратить его в гибельную брешь. 9 ноября два полковника Штази и два заведующих отделами МВД по поручению правительства за несколько часов набросали документ по правилам пересечения границы. «Однако, — как вспоминал посол Максимычев, — эти четыре компетентных специалиста по непонятным причинам грубо нарушили полученные указания. Они расширили сферу деятельности новых постановлений до беспредельности».
Смысл этих правил объяснила первая программа телевидения ФРГ, в 23 часа по местному времени объявившая: «ГДР сообщила, что ее границы немедленно открываются для всех».
Руководители Восточной Германии только тогда осознали, что принятый документ, по сути, являлся частью заговора. Но было поздно.