Словно парализованная, я могу просто стоять в дверях, спрашивая «почему?» Она жестикулирует руками и хлопает по креслу, в котором в тот раз я так уютно устроилась вместе с Митчем. Мои ноги подкашиваются, словно превратились в желе, но я заставляю себя начать двигаться. Я опускаюсь в кресло, и она берет мою руку в свою, сжимая и потирая своими мягкими, ухоженными пальцами по моей руке, прежде чем отпустить.
— Начни с этого, — жестами показывает она, перемещая большой альбом со своих коленей на мои. Она поощрительно кивает, стоит мне только замешкаться.
Я перевожу на него глаза и открываю обложку.
На первой странице есть детские фотографии Митча, которые я видела раньше в других ее альбомах, но я не знаю, кому принадлежат другие детские фотографии. Я поднимаю глаза на ба, она показывает, чтобы я смотрела дальше. На следующих страницах есть фотографии малышки, затем начальная школа. Я не совсем понимаю, кто эта девушка? Сестра? Ах, сестра!
Я спрашиваю бабушку жестами, она отрицательно качает головой.
— Кто она? — настаиваю я, она показывает: «Келли».
Переворачиваю страницу — фотографии средней школы.
Выпускной бал.
Она и Митч вместе, Келли была его подружкой.
Переворачиваю страницу.
На его толстовки написано «Массачусетский технологический университет», на ее «Университет Тафтса» — это студенческие годы. Они остались здесь, хотя эти два лучших университета в стране.
Переворачиваю страницу.
Они окончили университет. Она стала невестой. Мое дыхание учащается, идя в ногу, с моим быстрым сердцебиением.
Переворачиваю страницу.
Келли стала его женой.
Они были так молоды.
Я рассматриваю все возможные фотографии.
Они были так влюблены друг в друга.
Переворачиваю страницу.
Свадебный прием.
Переворачиваю страницу.
У меня перехватывает дыхание.
Бумажка со снимком узи рядом с фотографией Келли и еще плоским животом, которая улыбается от уха до уха, и внизу написано «шесть недель». Она такая красивая. Потом идут снимки — семь недель... восемь... девять... и так далее и так далее, пока не наступает двадцать четвертая неделя.
— Есть еще один альбом? — спрашиваю я бабушку, поднимая на нее глаза. Ее глаза наполнены слезами, она отрицательно качает головой и протягивает мне конверт. Я насмешливо смотрю на нее. Она качается головой, чтобы я взяла, икает, вздыхает и хватается за салфетку.
Я смотрю на конверт и осторожно его открываю, вытаскиваю пожелтевшую, сложенную газетную статью, низ живота сжимается, и какой-то внутренний голос говорит мне не открывать, но мои пальцы не слушаются.
О мой Бог!
БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА ИЗ АНДОВЕРА ПОГИБЛА В СЛЕДСТВИИ СТОЛКНОВЕНИЯ С ПЬЯНЫМ ВОДИТЕЛЕМ