— Ах, — восклицаю я, покачиваясь и чувствуя, как мои соски напрягаются. Я слышу, как Митч задерживает дыхание, пока я продолжаю кружить пальцами, и изгибаюсь от своих собственных прикосновений. Я осмелилась открыть глаза, чтобы взглянуть, как он наблюдает за мной. Его взгляд просто прикован ко мне, он пожирает меня полностью, и когда я думаю, что испытала от своего поглаживания самый эротический момент в своей жизни ... он смотрит на меня так, и я ловлю себя на мысли, что все остальное ничто по сравнению с его взглядом.
— Малыш, пожалуйста ... — шепотом умоляю я.
— Продолжай, — выдыхает он, подталкивая меня к кульминации.
— Нет, — останавливаюсь я.
— Нет? — переспрашивает он. Выражение возбужденности уходит и замещается замешательством.
— Митч, я сделаю это для тебя ... но в другой раз, — я сажусь и беру его лицо в руки. — У меня есть только один день с тобой, и я не хочу его потратить, возбуждая себя. Я хочу ощутить твои руки на себе, потому что твои прикосновения сводят меня с ума, — умоляю я. В его глазах появляется улыбка, которая переходит на его губы.
— Хорошо, детка, — его губы прижимаются к моим. — Ладно, — шепчет он и нежно убирает мои руки со своего лица, оставляя поцелуй в центре каждой моей ладони. — Три месяца ... — шепчет он, словно эти два слова являются самой болезненной вещью, которую он когда-либо говорил. Я сижу на нем, мое сердце болезненно сжимается и падает вниз, а глаза наполняются слезами. — Малышка ... нет. — его голос звучит так мягко и полон заботы обо мне, а пальцы ласково стирают мои слезы.
— Прости, — я качаю головой, он притягивает меня ближе, и его губы касаются моих с таким ноющим сопротивлением, и я полностью ощущаю его потребность наслаждаться мной до основания. Митч медленно толкает меня на спину, продолжая своими губами осушать мои слезы, которые просто не переставая бегут по щекам.
Почему? Почему я влюбилась так быстро, и так все усложнила? Я чувствую, что не могу даже вздохнуть. Мысль о том, что я не буду ощущать его прикосновений, не увижу его улыбки, не почувствую его запах ... меня это убивает. Когда это случилось?
— Я нуждаюсь в тебе, — говорит он, и в его голосе звучит мука, которую он, должно быть, ощущает, я молча поднимаю колени и развожу их в стороны, вскидываю руки, обхватив его за шею, и притягиваю его рот к своему.
— Митч, — взываю я в его губы, чувствуя, как он жестко растягивает меня внизу. Наши рты открыты напротив друг друга, и мы впитываем ощущения нашего единения.
— Шарлотта, — с трудом выдыхает Митч.
Больше он ничего не говорит, потому что все наши усилия направлены на соединение друг с другом, как можно ближе, насколько это возможно. Вот оно. Мы смакуем каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждую близость и каждый толчок, соединяющий нас. И потом три месяца никакого физического контакта. Он чувствует это, как приговор, словно это наказание за наши чувства, которые мы сразу же не показали друг к другу.