Мне оставалось лишь молча козырнуть и покинуть территорию царского подворья. Митя, не дожидаясь, пока о нём вспомнят, припустил следом. По пути нас подхватили встревоженные еремеевцы. Огромную чёрную тучу, похожую на трёхголового Змея Горыныча видели многие. Народ на улицах, не выбирая выражений, старательно мешал сказку с былью…
— Ай, шайтан-гюрза полетел! Молодых ханум воровать будет, как у нас в Бухаре. Всех луноликих гурий с ресницами длинными, как хвост ишака, с глазами томными, как у священной коровы, с походкой грациозной, как у беременной верблюдицы, с грудями ароматными, как…
— Хоть тут-то чё человеческое скажи, удод персидский! Своих девок с домашним скотом сравниваешь, так хоть к нашим не лезь! Энто ещё надобно узнать у кого из начальства, не вы ли энтого Змея к нам на Русь запустили?
— Не, то прибалты! Они народ неспешный, но упёртый. Говорят, тридцать три года Змея уговаривали, пока он от их занудности не сдался…
— Православные, а чего ж змеюка перелётная царскую баню-то спёрла? Нешто ничего вкуснее не нашла? Да вон хоть соседа моего вниманием обидела, а у него и мясо в щах, на полквартала хруст в хрящах, и дочь — невеста, вся в прыщах, созрела…
— Найн! Ви есть гофорить глупость! Змий с крылиями не бывайт. Это мог быть неизфестный науке зверь! Фот в Швеции тоже летал один такой. Все думали, он к фрекен Бок на фаренье, а он к ней софсем с другими намерениями… Я, я! Дас ист фантастиш!
— Ты тут зазря языком не трепи, немчура проклятая. Мы вас били, бьём и ещё не раз бить будем. А к чему я энто? Да кто ж меня, неопохмеленного, разберёт опосля вчерашнего-то…
— Бабоньки, дык в милицию доложить надо бы, а? Может, они ничё и не знают. Ну люблю я в отделение Никите Ивановичу заявления писать! Есть такой грех, прости господи…
— Да вон и сам участковый идёт! Сурьёзный какой… Видать, съел чего и животом теперича мается. Добежит до отделения, сердешный, али тут отмучается, под кустиком?
Я старался никого не слушать и ни на что не отвлекаться. Быть может, впервые за всё время моей службы в Лукошкине я вдруг понял, что столкнулся с превосходящими силами противника. Причём настолько превосходящими, что если нас поставить в разные углы ринга — то не факт, что он вообще меня разглядит. По такой зверюге надо бы палить из крупнокалиберной гаубицы, а у меня всего личного оружия — планшетка на плече да царская сабля на стенке в комнате.
Я её, кстати, брал в руки пару раз. Неправильно взялся левой рукой за ножны, слишком близко к эфесу, ну и нехило порезал указательный палец. Совсем не отрубил, уже спасибо…