— Предлагаю обзорную экскурсию. Едем вместе, транспорт мой. Смотрите на жениха из-за забора. Понравится, он ваш. Не понравится, нет проблем! Вас вернут домой, а он пусть… как-нибудь сам… как-нибудь так…
Царевна посмотрела мне в глаза прокурорским взглядом.
— Даю честное милицейское, — не задумываясь, перекрестился я. — У вас две минуты на сборы.
Девица уложилась в полторы. Чуть медленнее, чем в армии, но у неё и наряд посложнее, тут тоже не сравнишь. Ещё за полминуты она упаковала небольшой сундучок с ручкой.
Я, правда, так и не понял — это приданое или косметичка? Но, по сути, и не моё дело. Может, вообще оружие самообороны, и у неё там бомба с часовым механизмом…
— Митя? — высунулся я из окна почти по пояс.
Верный волк поднял голову и с готовностью кивнул.
— Лови царевну!
По счастливому стечению обстоятельств Митька просто не успел увернуться. Я подло подтолкнул Василису Прекрасную в широкую спину, и она кубарем рухнула вниз. Писк моего младшего сотрудника, придавленного ста тридцатью килограммами живого веса, по идее должен был разбудить всё так называемое государство…
— Да ладно тебе, чё я, такая толстая, что ли?!
— Ни-ни, — кое-как ответил Митя откуда-то из-под её левой ноги. — Лежите, лежите, мне удобно!
Я сам спрыгнул вниз, приземлился не очень удобно — щиколотку ободрал, но это ерунда, мелочь в сравнении с мировой революцией.
— Повезёшь двоих.
— Никита Иванович, вы смерти моей хотите, что ли?!
— Иногда да! — честно признался я, массируя ногу. — Но не в данную минуту, сейчас ты мне нужнее живым для других целей.
— Боюсь представить…
— И не надейся, — сухо обрезал я. — Садитесь, Василиса, как вас там по батюшке, не важно, едем!
Митяй перестал валять дурака, встал на все четыре лапы и подставил спину. Царевна села первой, я сзади, и мы втроём слабенькой пародией на знаменитую картину Васнецова неспешно двинули вдоль забора.
Не буду врать, что серый волк пошёл с двойной ношей вприпрыжку и не кряхтя, но в целом как-то справлялся. Царевна мурлыкала себе под нос что-то блатное-хороводное типа:
— «Моя невеста, ты моя невеста! И если честно, мне с тобою так…»
Я обнимал её за талию, стараясь не особенно прижиматься, но, честно говоря, от неё было тепло, как от печки. С учётом предрассветного холода это даже приятно. Не поймите меня превратно.
Собственно, вокруг давно светло, хотя само солнце над горизонтом ещё не встало. За нашей спиной запели никодимовские петухи, им тут же ответили, словно на спор, те же крикливые пернатые будильники со двора царя Тимура. Это крепкое куриное братство всех времён и народов, и фиг его перешибёшь или поменяешь. Люди могут изменять друг другу, а петухи солнцу — нет…