— Никита Иванович, там энти…
— В курсе, видел. Зови. Что у них там?
— Говорят, по царскому делу государственной важности. Брешут, поди? Может, их взашей, а?
— Дык зови уже, балабол, — вмешалась Яга. — Совсем застращал мальчонок!
— Никита Иванович, у нас кто глава отделения: вы или Бабуленька-ягуленька?
Ответить я не успел, да и не собирался, честно говоря. Со стола сам собой соскочил круглый пирог с капустой и торпедой полетел Митьке в физиономию!
— Благодарствуем. — Наш младший сотрудник успешно поймал кулинарное изделие и мигом скрылся с добычей за дверями.
— Поди, у Васеньки моего наловчился, — притворно вздохнула бабка, а чёрный кот под лавкой сделал вид, что спит и ничему подобному Митю не учил. Хотя кто бы ему поверил…
— Здравия желаем, батюшка сыскной воевода, — гаркнули двое молодых безбородых бояр, дружно шагнув в горницу. — Дозвольте приказ царский передать?
— Присаживайтесь, граждане, — вежливо предложил я.
Боярские сынки садиться отказались, молча положив передо мной на стол царскую грамоту. Судя по почерку и стилю письма, Горох писал сам, не диктуя писцам или тому же непотопляемому дьяку Филимону Груздеву.
«Никита Иванович, друг сердечный, бросай всё и дуй ко мне! Тема есть. Не придёшь через час, я те башку велю срубить. Ничего личного. Просто настроение такое…»
— Передайте государю, что я скоро буду. — Когда начальство вызывает на ковёр, лучше пойти.
Не то чтобы Горох у нас был так уж педантичен или кровожаден, нет, он скорее вспыльчивый, но отходчивый. Но, с другой стороны, совсем без дел не тормошит, а тут, видите ли, «тема есть». Это он у меня подхватил. Мы тут вообще друг дружку учим, и они современные словечки запоминают, и я скоро старые церковные архивы без переводчика читать смогу.
— Бабуль, у нас там в порубе отец Кондрат сидит. Ну, за драку на базаре.
— Выпустить, что ль?
— Выпустите. Внушение сделайте, и пусть себе идёт. Чем там ему заниматься положено — крещением, венчанием, отпеванием, церковными службами? Вот и пусть неустанным трудом искупает грех перед правоохранительными органами.
— Ладно уж, выпущу, — чуть капризно поджала губки Яга. — А ты тока к царю и назад?
— Да.
— К Олёнке своей не забежишь, что ль?
— Не забегу. До вечера времени нет. — Ложь наша «бабка-экспертиза» видит на раз, а вот полуправду может и пропустить. — О, чуть не забыл! Еремеев к отцу Кондрату дьяка отправил. Так вот, его не выпускать. Опять лается, как собака…
— Охти ж мне, ничему его жизнь не учит, — завздыхала моя домохозяйка, и мне удалось быстренько сбежать.
Телегу готовить долго, верхом на Сивке-Бурке тоже чревато, она у нас скотина с настроением, так что лучше пешком. Погодка хорошая, пройдусь с удовольствием.