Да и разве имеет значение, что было или не было сделано? Важно, что делать сейчас.
– Ясно, – скупо обронил он. – Где их теперь искать, дочь султана? Есть у тебя по этому поводу какие-нибудь мысли?
– Зависит от того, что и как они поняли… А вот этого уже я понять не смогла. И еще зависит от того, продолжает ли Айше считать себя главной из них двоих.
– А она не главная?
– Да ты что, плохо свою дочь знаешь, синеглазый? Впрочем, ее мать, мою сестру, в этом возрасте ты и вовсе не знал. Так вот: такая же она. – Михримах сделала вид, что сейчас, впервые за время их разговора, собирается скрыть лицо за чадрой, но на самом деле украдкой смахнула слезинку. – То есть на ней верхом никому не ездить, даже той, кто лучшая подруга и названная сестра. Но при этом дочь твоя – хорошая девочка. Очень хорошая.
– Это я как раз знаю.
– Ну, тогда должен понимать: пока Айше лелеет свою месть и горе, пока она сама считает себя главной, Джанбал будет поддерживать в ней эту иллюзию. И не поведет ее за собой, а пойдет за ней. Да сядь ты наконец, герой, у меня от твоего метания по шатру в глазах рябит!
Сесть Аджарат не сел, но остановился. Внимательно посмотрел на свою собеседницу.
– Итак, дочь султана, давай подумаем вместе. Первая возможность – они все-таки где-то в столице, только сменили место проживания. Велик Истанбул, есть в нем где укрыться…
– Самим укрыться – куда ни шло, даже с рысью, – согласилась Михримах. – Но они ведь если и будут прятаться, то не ради прятанья как такового. А чтобы продолжать попытки подобраться к отпрыскам Роксоланы…
– Вряд ли к тебе, – покачал головой Аджарат.
– Вряд ли, – кивнула в ответ женщина. – Даже для Айше это теперь будет уж чересчур. Значит, к одному из моих братьев. Попытка с гостевыми палатами, они знают, злодейке Михримах уже известна – тогда, скорее всего, к тому брату, который сейчас в столице.
– Нет. Она умная девочка… обе они умные. И поймут, что возможности подобраться к шахзаде Селиму у них нет: его сейчас охраняют, как султана.
– И верно. Поймут. Выходит, что они оставили столицу столиц. Далее – куда?
– Не знаю… Кютахья – такой санджак, что морем к нему хода нет, но это не значит, что море можно исключить. Ты верно сказала, Встреча Солнца-и-Луны: я знаю свою дочь, но не ее мать в этом же, пятнадцатилетнем возрасте. Узнал ее уже семнадцатилетней, а два таких года – прóпасть. И раз ты говоришь, что они настолько похожи с ней… и с тобой… Вспомни себя пятнадцатилетнюю! Да, ты тогда была дочь султана, гаремная затворница, но все же, как бы ты поступила в этом случае?