Близнецы разом втянули воздух, готовясь ответить, но ответа уже не потребовалось: ее отец шахзаде задал какой-то вопрос, кажется, словно бы спрашивая разрешение (неужто?), отец близнецов, чуть помедлив, не очень охотно (неужто?!) кивнул, прижав ладонь к сердцу и склонив голову… А потом шахзаде Мустафа протянул руку и взял это, невидимое, со стены.
Оказалось – сабля. А на стене, значит, оружие развешано.
Мустафа, шахзаде и санджак-бей, сам был бойцом настоящим, не ряженым. Со знанием дела осмотрел клинок, махнул им накрест, навзлет и наотмашь, перебросил из руки в руку… И вдруг удивился чему-то, поднес саблю ближе к глазам. Покачал головой, снова задал вопрос Аджарату – тот коротко объяснил что-то, коснувшись левой руки правой.
– А это они о чем? – полюбопытствовала Айше, снова обращаясь к обоим близнецам сразу, и тут же сообразила, что им неоткуда знать ответ, они ведь видят то же, что и она, а разговора в помещении точно так же не слышат.
Но близнецы, оказывается, знали. Или хотя бы догадывались.
– О том, что наш отец… он, знаешь ли, чуточку Хызр, – без всякой охоты ответила девочка.
– Что?
– Потом объясню, – совсем хмуро, даже грубовато произнес мальчик.
Айше, поняв, что ненароком опять коснулась какой-то очередной семейной тайны, не стала настаивать. Да ведь и сабля к тому времени вернулась на место.
Мустафа теперь держал в руке совсем коротенькую аркебузу с чем-то вроде сабельного эфеса вместо приклада и странной уродливой штукой там, где у обычной аркебузы-туфанга размещается крепление фитиля. Рассматривал эту штуковину с большим интересом, слушал объяснения Аджарата, сам в ответ что-то говорил; потом они оба склонились над аркебузкой и принялись обсуждать ее совсем уж увлеченно. Ламии, пожалуй, поспешил: сейчас ему не пришлось бы прыгать с веранды – он мог пройти к лестнице открыто, даже с топотом, и все равно остался бы незамеченным.
Айше, разумеется, сто раз видела туфанги в руках стражи, иногда и с тлеющим фитилем. Но не принцессино дело ими по-настоящему интересоваться. Поэтому она довольно-таки равнодушно восприняла объяснения близнецов, в два уха принявшихся рассказывать ей, что это вообще не туфанг, а пистойя, причем с искровым кресальным замком – какая-то сумасшедшая новинка, доставленная их отцу трижды окольными путями. Лишь усмехнулась чуть заметно: выходит, и вправду брат с сестрой одинаковое обучение получают.
Как бы там ни было, этот новомодный туфанг, который пистойя, тоже вернулся на оружейную стену. А мужчины в доме уже принялись за новые игрушки. Нельзя так думать, особенно о своем отце, тем более что он будущий султан, повелитель правоверных, но сейчас шахзаде Мустафа и Аджарат, его телохранитель, выглядели так, словно были не старше близнецов Джан.