В тот год они обыскали дворец снизу доверху, стремясь узнать каждый его камень, заглянуть в каждую трещину. Лаз в Кутюфанэ, старое книгохранилище, выглядел древним и пыльным, им наверняка давно уже не пользовались. Следы ног оставляли в пыли чудны́е отпечатки.
Тогда девочкам показалось интересным прежде всего это. Начала-то младшая (Не было ее! Не было!), но потом решила, что когда-нибудь старшая тоже увидит эти узоры. А позже жара спала, скука отступила и решение это забылось.
Зато пригодилось теперь.
В ночной тьме не было видно ни следов, ни ступенек, но младшая, полагаясь на память тела и осторожно касаясь руками старых камней, ощупью проследовала вперед. С них клочьями облезала паутина, пыль забивалась в нос, и очень сильно хотелось чихнуть, но нельзя, пока еще они не очень далеко отошли…
– Апчхи! – оглушительно выдала старшая и тут же испуганно зажала рот рукой.
Девочки вжались в стенку, ожидая, что вот-вот послышатся шаги и выступит из-за угла грозный стражник, чтобы проверить, кто это шастает ночами в потаенный схрон?! Но никто не появился. Выждав для верности еще полторы молитвы (утренние – самые короткие), они двинулись дальше, стараясь ступать как можно бесшумнее. Камень был повсюду, приятно прохладный в эту жаркую ночь, и она порадовалась, что настил под ногами не деревянный, такой за много лет небрежения должен был изрядно подпортиться дождями, а потому неминуемо бы скрипнул под неверным шагом.
– Неверные шаги совершают только неверные, – прошептала девочка, снова повеселев и тронув за руку младшую близняшку. – А нас хранит воля Аллаха!
– Не шуми.
Дальше шли молча, только дышали горячо и громко.
– Есть, – прошептала младшая, когда камень под ногой стал ровным и гладким. – Пришли.
(Даже если все стены тут испятнаны следами окровавленных ладоней, их, хвала Аллаху, в темноте не рассмотреть. Но об этом сейчас ни слова. Ни сестре – той, которой нет, – ни хоть бы и себе. Даже мысленно.)
Заканчивался лаз узким проемом. Будь сестры хоть немного старше, ни за что бы им здесь не пробраться. Кажется, и путь через бойницу в Башню Лучников для них через год-другой закроется… Жаль.
– Я первая, – снова говорит младшая, пригибаясь и ныряя в проход.
Хранилище было сухим, темным и старым. Здесь остро ощущался запах пергамента, древней бумаги, чернил… А еще – тайны.
– Как мы отыщем здесь то, что нужно? – тревожно спросила девочка.
(Она вдруг словно обменялась сознанием со своей сестрой – которой, конечно же, нет. И рассердилась – не на сестру, на себя. Ну как это объяснить? Искать, идя по следу человека из сна? Смотреть, где кровенеет отпечаток его руки – на стене, на стеллаже, на обложке старинного тома? Тут уж сама беспросветной дурой себя чувствуешь, еще не хватало перед близняшкой позориться!)