И с этими словами мальчик одним рывком сдёрнул плащ с плеч горбуна. В этот момент всем открылись два красивых, блестящих крыла, которые все путали с горбом. Ангел поцеловал ребенка в лоб и удалился в полной тишине, без единого упрёка, шагая через толпу, которая расступалась перед ним. Из рук жителей посёлка падало оружие, а из глаз – слёзы.
Эта история говорит нам о том, что каждый должен учиться видеть И, что самое важное – видеть глазами души.
Эту историю опубликовала одна из украинских газет. А поведал её старый шахтёр. Своё начало она берёт после войны 1941–1945 гг., когда вся страна (СССР) поднялась на восстановление заводов, дорог, собственно жизни.
Была на Донетчине своя блаженная, Нюнька. Первый раз рассказчик, молодой тогда ещё парень, приехавший с Западной Украины на восстановление шахт, увидал её во дворе шахты Давыдовская. Он только что поднялся на-гора. Падал снег. Во дворе скучились горняки. Они показывали друг другу на что-то, громко смеялись и крутили пальцем у виска. Подошёл, протиснулся и обомлел от увиденного. В центре танцевала молодая красивая женщина. Босая, в одной рубахе, с развевающимися длинными волосами. Кружилась под снегом и заливисто смеялась. Пьяная, что ли? «Да нет, это тронутая Нюнька, дурочка, местная достопримечательность, она всегда на снегу танцует», – объяснили старожилы.
Нюнька не говорила. Когда к ней приставали, толкали, подставляли ноги, чтобы поглумиться, она только улыбалась и произносила «Ню-ню-ню». Молодой шахтёр тоже забавы ради, как бы ненароком, толкал женщину. Когда она в очередной раз упала, на плечо горняку легла тяжелая рука. Это был бригадир. Он позвал рабочего в свою каптёрку, велел сесть и рассказал историю душевнобольной женщины.
Когда Нюнька получила похоронку на сына, её еле выходили. Муж с войны вернулся, пошёл работать на шахту, да недолго проработал. Завалило его как-то углём. Несчастный случай. Кто-то откапывать бросился, кто-то Нюньку звать, она работала там же, на выборке породы. Кинулась она бежать. Сапоги тяжелые, на шесть размеров больше, невмоготу. Сбросила их и побежала босиком по снегу. Мужа уже откопали, неживого. Увидев, закричала, упала ему на грудь. Когда рабочим удалось оторвать Нюньку от тела мужа, она вдруг сбросила ватник, распустила волосы и закрутилась в бешеном танце, в котором было столько боли…
С тех пор женщина переселилась в другой мир, перестала говорить, только улыбалась и бормотала «ню-ню-ню».
Шли годы. Вокруг шахт вырастали красивые современные посёлки. Только Нюнька не менялась. Время, казалось, не властно над нею. Так же бродила по посёлкам, сопровождаемая улюлюканьем и свистом детворы.