Трактирщик с женой метались, суетились, перебрасываясь короткими словами, на мгновение распрямлялись, чтобы перевести дух и торопливо вытереть пот. Обращаться с посторонними вопросами к трактирщику Спиридону было бесполезно. Молодой писарь из сельской канцелярии, худой и бледный юноша с едва пробивающимися усиками, отважился было спросить:
— Как делишки, бадя Спиридон?
— Уф! Черт бы все побрал! — злобно буркнул трактирщик. — Всю душу вымотали!
Уже по третьему разу на все четыре стороны луга отправляли новые бочки. Люди, словно обезумев от жажды, набрасывались на них и опоражнивали в мгновение ока. Многие, завладев стаканом, не выпускали его из рук, пока трижды не выпивали до дна. Подростки лет четырнадцати, не зная, чем заняться, затевали на траве возню и потасовки: и они хлебнули изрядно пива. Каждый на праздничные развлечения припас в кармане несколько злотых. То тут, то там можно было увидеть бледное лицо, поникшую фигуру: видно, хлебнули люди лишнего и маялись головной болью.
Крашеными яйцами бились детишки не старше десяти лет. Это была их забава. Для тех, что постарше, пестрые яички не представляли уже никакого интереса. В стороне мальчонка лет четырех усердно колотил палкой по старой акации, приговаривая: «Христос воскресе из мертвых!» В другой руке он крепко держал красное яйцо. Увлеченный своим делом, никого вокруг не видя, он, казалось, был самым главным посреди этого пестрого веселого мира.
За столом дьячка опорожнили первую бутылку. Если мимо проходил кто-либо из почтенных односельчан, все дружно говорили: «Христос воскресе!»
Василе и Мариоара еще танцевали. Можно было подумать, что Лэицэ и не собирается прекращать этот танец.
— Ох, молодость, молодость, — вздохнул дьячок. — С чем ее сравнить, батюшки?
— С парой стоптанных башмаков, — засмеялся отец Мурэшану, не сводя глаз с танцующих.
— Очень мне нравится ваш сынок Василе! Таким же лихим танцором и я был когда-то.
— Нужно и ему чуточку поразмяться, — вставила попадья.
— Он, прошу прощения, уже «хору» отплясал! — заметил дьячок.
— Вот как! — воскликнул священник, весьма довольный, что Василе повеселел. Он подозревал, что сына расстроила нотация, прочитанная по поводу проповеди. Ему казалось, что и сегодня Василе из-за этого не в духе.
— Да, плясал. А по правую руку от него была дочка Прункула. Знаете, о чем я думаю, отче?
— Наверное, об «Архангелах»? — усмехнулся священник.
— Нет. Пусть себе пребывают на небе. Здесь, на земле, все, что было мне суждено, я перепробовал. Думаю я о дочке Прункула. Как бы она подошла Василе! Жаль, что отец ее в школе не учил. А то стала бы попадьей, все село бы ею гордилось.