– А я администратор в гостинице. Было время, когда койка стоила три рубля, со мной десять.
– Не понял, – отозвался Месяцев.
– Надо было есть, одеваться, выглядеть. Что ж тут непонятного?
Месяцев долго молчал.
– Почему ты молчишь? – встревожилась Люля.
– Вспоминаю: «ворами, авантюристами, кем угодно – но только вместе через всю жизнь». Откуда это?
– Не помню, – задумчиво отозвалась Люля.
С неба продолжало сыпать. Но оттого, что где-то сыро и холодно, а у тебя в доме сухо и тепло…
Он обнял Люлю.
– Поиграй на мне, – сказала она. – Я так люблю твои руки…
Он стал нажимать на ее клавиши. Она звучала, как дорогой рояль.
А композитор кто? Любовь, страсть, тишина. И снежная крупа, которая сыпала, сыпала, сыпала с неба.
Алика выписали из больницы.
Врач Тимофеев разговаривал с Месяцевым в своем кабинете. Он сидел за столом в высоком колпаке, как булочник.
– Ваш сын освобождается от армии, – сказал Тимофеев.
– Спасибо, – поблагодарил Месяцев. – Очень хорошо.
– Нет. Не очень хорошо. У него психическое заболевание.
– Это моя жена перестаралась, – объяснил Месяцев.
– Ваша жена здесь ни при чем. Военно-психиатрическая экспертиза определила диагноз: шизофрения, гебоидная симптоматика.
– И что дальше? – растерялся Месяцев.
– Ничего. Поставим на учет в ПНД.
– А что это такое?
– Психоневрологический диспансер. Таких больных ставят на учет.
Месяцев вспомнил, что, когда он выезжал за границу, у него требовали справку из психоневрологического диспансера. И когда получал водительские права – то же самое. Он ходил в диспансер, и ему выдавали справку, что он НЕ СОСТОИТ на учете. Психически неполноценные люди не водят машину и не ездят за границу. Клеймо. Как на прокаженном.
– А можно не ставить на учет? – спросил Месяцев.
– Тогда армия.
Или диспансер, или армия. Ловушка.
Тимофеев считал разговор законченным. Но Месяцев так не считал. Ему хотелось как-то развернуть события или хотя бы смягчить. Хотелось поторговаться с судьбой.
– Шизофрения – это болезнь яркого воображения. Вы думаете: вы нормальный? Или я? Почти все гении были шизофрениками.
– Наверное, есть больные гении, а есть здоровые. – Тимофеев дипломатично уходил от спора.
– Гений – уже не норма. Норма – это заурядность.
– У вас по мужской линии были душевнобольные? – спросил Тимофеев.
Месяцев понял, что торговаться бессмысленно. Хмуро ответил:
– Сумасшедших не было. А алкоголик был.
– Ну вот. Алкоголизм – тоже душевное заболевание.
Месяцев тяжело замолчал. Потом спросил:
– Это лечится?
– Малые нейролептики. Корректируют поведение. Но вообще это не лечится.
– Почему?