Помнишь ли ты, Гефестион, наши юные годы, когда мы носились по лесам, как оленята?
Помнишь ли ты, Гефестион, наше первое объятие?
Помнишь ли тот солнечный луч, что проникал в храм через главные врата и бросал нам под ноги ковер света!
Закатное солнце окрашивало твои белые одежды в цвет киновари, ты краснел, улыбался и отворачивал голову, когда я пытался поцеловать тебя. Я прижал тебя к полу у ног Аполлона, протянул руку, и туника соскользнула с твоего плеча. Ты хотел вырваться, и я тоже оказался обнаженным. Тебе исполнилось пятнадцать, я был еще моложе. Ты не знал, что волосатые тела зрелых мужчин были мне знакомы во всех подробностях и твоя юная гладкая кожа вызвала смятение в моей душе. Твои губы набухли. Расширившиеся зрачки приковывали к себе мой взгляд, завораживали. Я заставил тебя перевернуться. Ты обхватил руками щиколотки Аполлона. Ты плакал, подарив мне первый восторг наслаждения.
Ты часто спрашивал, почему в тот день я тоже пролил слезы. Почему смеялся, продолжая рыдать. Узнай мой секрет: я был наложником моего отца. Я подарил тебе то, за что он платил мне скотом, лошадьми, золотом. Я понял тогда, что все сокровища покоренных Филиппом греческих городов не могли сравниться с твоим щедрым даром. Я узнал, что на свете есть чувство, которое нельзя ни купить, ни украсть, ни взять силой.
Любовь залечивает раны, нанесенные красотой. В тот день, когда ты уступил мне, я стал мужчиной. Я искал воина, чтобы он освободил меня от отцовского гнета, все изменилось, и я решил стать героем и охранять нашу чистоту!
Помнишь ли ты, Гефестион? В первый год, в школе, меня вечно били. Мальчишки обзывали меня ублюдком. Ты дрался, защищая меня. Катался по земле, сцепившись с Кратеросом, которому так нравилось унижать меня. Знаешь ли ты, что я долго не понимал, кто нравится мне больше: ты — мой нежный защитник, или он — опасный и дерзкий забияка?
Когда мы покинули храм, солнце стояло над дальним концом дороги. Я был счастлив познанным наслаждением. Мы шли, рука в руке, и я понимал, что перестал быть расчетливым рабом, я чувствовал, что хочу стать царем, твоим царем, правителем македонян и греков. В тот день я узнал, что кое в чем превосхожу отца, непобедимого воителя Филиппа.
Я — мужчина, но и женщина тоже. Я сильнее, умнее, решительней любого мужчины, не ведающего сути страданий женщины.
Будь благословен, Гефестион, за терпение и терпимость. Когда-то я боялся, что ты покинешь меня, я мучил тебя, чтобы привязать к себе. Сегодня вечером я освобождаю тебя, ты больше не раб моих желаний. Ты свободен.