На следующий день режим содержания стал значительно мягче…, меня официально познакомили с кузеном и дядей, впрочем, ожидаемой положительной реакции я не дождался. Невелика беда начало. Кушал узник уже на кухне, хоть и отдельно от семьи, ему даже разрешили погулять, а дверь на ночь не запирали. Во время второй ночной вылазки нутро чайника обогатилось «деблокиратором», снимающим свежие ментальные блоки. Я тогда очень надеялся, что Дамболдор обошёлся поверхностным модулированием и не полез в подсознание и инстинкты, хотя для этого потребовался бы вагон и маленькая тележка времени, а дедушка у нас вечно занят, лимит у него не резиновый. Тьфу — тьфу, за неимением под рукой дерева, постучал себя по лбу.
День третий начался с ругани дяди на производителей кофе, который совсем опаршивел. Оп — па, в запарках некто совсем не учёл, что Вернон предпочтёт кофе, зелье с ним даёт вкус, скажем так — специфический. На радость мелкого ниндзюки, дядя хлебнул пару глотков. Там для положительного эффекта достаточно десяти капель на два литра воды, но я лил побольше, от души, чтобы «наверочку» сработало.
…И жизнь моя изменилась…, родственники, избавленные от эффекта директорских зелий и ментальных закладок, оказались нормальными, можно сказать компанейскими людьми. Конечно, не без своих тараканов в голове. Тётины, к примеру, были повёрнуты на чистоте, цветах и… стрельбе из пистолета. Петунья по пятницам пропадала в городском тире. Дядя не мог сидеть без дела, кузену постоянно требовалась компания.
Таким образом, осуществив первый пункт своего коварного плана, я занялся «подрывной» деятельностью. Взрослый парень в теле ребёнка — это страшная сила! Делаешь наивные глазки, хлопаешь ресничками и вуаля, можно заявить что‑нибудь серьёзное с наивной детской непосредственностью. Вроде бы тебя серьёзно не восприняли, но над словами задумались. Между делом я зарабатывал очки. На добровольных началах помогал тёте в уборке дома, расспрашивал про рецепты блюд, походя роняя, что некоторые из них сложнее зелий и что из тёти вышел бы классный магистр зельевар, ведь её торт ни один из них не сможет повторить. Зелье — тьфу, а торт — ВЕСЧЬ! Копался с ней в цветочных грядках, которые она разбила в стеклянной теплице на заднем дворе дома (конец февраля, как‑никак), и даже привлёк к делу Дадли, поспорив, что выращу розы, красивее, чем он. Кузен пацаном был упёртым, ему взападло было проиграть пари, поэтому к делу младший Дурсль отнёсся со всей ответственностью. Как‑то в марте наступила продолжительная оттепель, и тётя попросила нас покрасить забор. Дадли отъехал на меня, но финт не прокатил. Петуния выставила кузенов на улицу, выдала краску, кисти и цэ — у: отсюда и до обеда.