– Какой цели? – не удержалась Наташа от вопроса, нарушив святое корпоративное правило – никогда не перебивать начальницу, когда та находится в пылу процессуальных заблуждений.
– Как это «какой»? – вопросом на вопрос ответила Макеева. – Цель у Сырца одна – нажива! Другой цели у него нет и быть не может. Ради наживы он готов на все. Даже на убийство! Вопросы есть?
И Макеева вывернула наружу кисть руки. Вместо начальственного лица перед Кореневой замаячила широкая мясистая ладонь с горящей кожей. Наташа в ужасе отшатнулась. Ей показалось, что Макеева сейчас схватит ее лицо в горсть и выбросит в окно. С начальством лучше не спорить. В тот день Наташа вынесла постановление о возбуждении уголовного дела по сто пятой статье. Сырец обвинялся в убийстве. И с тех пор она не могла смотреть Семену в глаза. Наташа понимала, что совершила преступление, выписав постановление под давлением Макеевой. Несмотря на юность и отсутствие профессионального опыта, Наташа знала, что Сырец не убивал сотрудника компании. Откуда пришло к ней это знание – она не могла себе объяснить. А доказать мнимую вину Сырца или снять с себя чувство вины за неправедное дело Наташа еще не умела. Она оказалась зажатой в тиски между служебным долгом и личной порядочностью.
– Я не мог убить Илью, он же родственник, мой троюродный брат, его дед был братом моей бабушки, – сказал Семен и наморщил нос, видимо, чтобы удержаться от улыбки.
Евреи не сдают родню. Никогда. У них это в крови. Иудейская религия веками воспитывала приятие преступника в своей среде. Что бы ни сделал еврей из ближнего круга, он всегда прав. Евреи строго соблюдают законы братства и круговой поддержки между собой. «Когда обеднеет у тебя брат твой и продан будет тебе, то не налагай на него работы рабской. А раб твой и рабыня твоя, которые могут быть у тебя, должны быть из народов, которые вокруг вас. От них покупайте раба и рабыню, также и детей поселенцев, водворившихся у вас, можете покупать, и из племени их». В конце каждого седьмого юбилейного года евреи прощают денежные и иные долги ближним и братьям своим и не взыскивают с них. «С иноплеменника взыскивай, а что будет твое у брата твоего – прости». Даже в рост не дают брату, ни хлеба, ни золота. Все даром ему положено отдать. Вернет – хорошо, не вернет, нужно простить долг. Это из Левита, глава двадцать пятая.
– Так почему же родители Ильи заявили на вас? – сказала Наташа и посмотрела ему в глаза. Семен был серьезен. Он смотрел на нее и молчал, в его глазах светилось что-то необычное, что-то такое, чему не было объяснения. Наташа по-своему оценила этот взгляд. Семен Владимирович Сырец всеми силами рвался на свободу. Она тоже мечтала о другой жизни. Оба были скованы по рукам и ногам. Семен сидел в Крестах. Наташа запуталась в процессуальных условностях.