Среди кучи коробок, коробочек, пакетов и свертков лежала моя малахитовая пепельница. Я едва не вскрикнула, но сдержалась. Это была точно она, та самая, я ее как родную узнала. На небольшой этикетке была небольшая пометка с хвостиком, оставленная рукой упаковщицы. Подруге я ничего не сказала, только сделала вид, что немного позавидовала изобилию. Подруге стало приятно. На том и расстались.
Я встречалась с малахитовой «подружкой» в апреле, в мае, в середине лета и осенью. Она приветливо кивала мне маленьким хвостиком с закорючкой на этикетке. Мы безмолвно здоровались при встречах.
Время текло-текло и утекло. Прошел год. Декабрь был мучительным и нервным. Снова начались поиски подарков, время сгорало в судорожных подсчетах финансовых возможностей, борьбой со страхом, как бы не ошибиться в расчетах. Составлялись длинные списки одариваемых, одному нельзя дарить «Паркер», (один уже был подарен в прошлом году), второму не подойдет портмоне, третьей категорически запрещены поднос или брошь. Разумеется, можно все перемешать: подарить подруге «Паркер», а тому, кому нельзя портмоне, вручить брошь (пусть жене передарит или любовнице, на крайний случай – секретарше), а первому подарить что-нибудь из старых запасов. После долгих и мучительных размышлений и вычислений опять все перемешивается и расписывается по заслугам. Коробочки с ручками, брошками, портмоне и записными книжками меняются рядами, открытки пересматриваются и всовываются в нужные пакетики, (не дай бог перепутать адресатов).
На календаре остались три дня старого года, успеть бы всех объехать и поздравить. И снова завертелось колесо, началась беготня, я кого-то все время догоняю, в суете доделываю отчеты, отвечаю на звонки и принимаю подарки. Меня ведь тоже поздравляют. Я тоже числюсь где-то в списках одариваемых, и меня тоже делят на коробочки и пакеты. И все не давала мне покоя беспокойная мысль, где и у кого на сей раз я встречусь с лягушкой-путешественницей с завитушкой на ярлычке? В этот раз малахитовая подружка нашла меня на работе. Начальник сунул мне ее в руки со словами: «Курить надо бросать!» Я долго смотрела на старую знакомую, ставшую почти родственницей, мучительно размышляя, стоит ли мне ее вновь запускать по кругу. Ведь она все равно вернется ко мне.
Санкт-Петербург, Россия, 03.01.2011 г.
В одиночестве есть упоение – особенное, тонкое, сладкое. Но иногда от одиночества можно умереть. И тогда я молюсь. Молюсь-молюсь-молюсь, дескать, пошли мне, Всевышний, кривого-горбатого-слепо-глухо-немого, всякого-разного, с любым жить стану. Согласна есть любое дерьмо, лишь бы не быть одной.