– А где же он сам, Порфирий? Он должен был вернуться в острог.
– Он и возвращался со мной, но случилось несчастье.
– Несчастье? И какого же рода несчастье?
– Рысь загрызла.
– Рысь? – с подозрением посмотрел на капитана Дикий.
– Да, рысь, огромная, кровожадная. Я убил ее из ружья. Потом заблудился и чуть не замерз.
– Я его обнаружил случайно, – вступил в разговор Захар. – Собаки помогли. А так бы преставился мил человек. Уже засыпал навечно. Два дня его отпаивал и ставил на ноги.
Атаман выслушав Захара, хмыкнул, что-то прикинул в уме и спросил уже капитана:
– Порфирий ничего не рассказывал о каких-нибудь делах в Белояре?
– Сказал, что обстряпал какое-то дельце, – охотно ответил Голевский. – А больше ничего не говорил. Только сказал пароль. Так, на всякий случай. Вдруг, говорит, медведь меня загрызет. Я еще посмеялся над его страхами. Думал, шутит. А тут как насмешка судьбы – огромная рысь.
– Значит, он справился… Молодец. Жалко его. Нам крайне необходимы бывалые люди. Особливо боевые офицеры. Солдат у нас хватает, а вот с командирами беда. Нет их. А кто оными головорезами будет командовать? Я, что ли, один? Нет, увольте, тут помощь нужна толковая. Вот вы и пригодитесь, Александр Дмитриевич. Засим вечером я подробно изложу вам о наших благородных целях. Поиграем в карты, в шахматы. А пока грейтесь, поешьте, отдыхайте. Прошка, отведи нашего гостя в избу нумер десять.
Прошка – могучий рябой каторжник – молча кивнул. Едва за Голевским закрылась дверь, атаман обратился к проводнику:
– Захар, возвращайся назад, отыщи то место, о котором этот офицер рассказывает, проверь, правда ли это. Коли не лжет гвардеец, то труп Порфирия и туша хищника лежат там. Куда им деться. Как говорится, доверяй, но проверяй.
– Я все понял, атаман. Подкреплюсь и отправлюсь обратно в путь.
Никола Дикий одобрительно похлопал проводника по плечу.
…Прошка отвел Голевского в избу, которую занимали пять несемейных разбойников. Встретили мазурики гостя доброжелательно, накормили, дали настойки. Отвели место на нарах. Для вольницы все едино, крестьянин ты, или беглый офицер, или разорившийся дворянин – главное, разделяешь взгляды лихой братвы и любишь свободу.
Ночью Голевский долго не мог заснуть, его одолевали думы. Под дружный храп и посвист разбойников он размышлял о своем теперешнем положении…
* * *
Прошка растолкал Голевского спозаранку.
– Ваше высокоблагородие, вас в штаб кличут, – извиняющимся голосом проговорил разбойник.
– Кто кличет, голубчик? – неохотно спросил капитан, сонно хлопая глазами: эх, поспать бы чуток.