Товарищи взяли по березовому венику и пошли в парилку. Кваском каменку поливали, пару подавали, вениками друг друга от души похлестали. И затем голышом в снег! Повалились, повалялись и снова в парилку. И так несколько раз.
– Куда без бани солдату! – подытожил довольный Голевский.
– Это точно. Баня – милое дело. Для нас, вояк, да и для любого другого человека. Всякую хворь отваживает, организм очищает.
Они еще раз попарились, помылись, оделись и пошли в дом. Стол был уже прибран, а на нем стояла новая закуска и бутыль настойки из крыжовника. Молодец, старуха, проворно на столе убралась и подсуетилась с угощением. Мичман почти протрезвел после бани. Разговор продолжился уже на серьезные темы. Голевский заговорил об убийстве Боташева.
– Федор, что ты думаешь по поводу его смерти?
Мухин пожал плечами.
– Что думаю?.. Скажу прямо, весьма странная смерть. Весьма. Его здесь любили многие местные, кто мог поднять на него руку? Вот вопрос.
– А тебе известно, что Михаил писал мемуары о декабрьской революции?
– Мемуары? Да, знаю. Какие-то воспоминания о тех злосчастных событиях. Пару раз он как-то обмолвился о них. Я просил его дать мне их почитать. Он сказал, что сделает это непременно, но только после того, как допишет.
– Да? Но черновиков же не нашли после. Их наверняка похитили.
– Возможно. И сие обстоятельство наводит на мысль о том, что смерть Михаила была преднамеренна. И вот что хочу сказать тебе, дорогой Саша. Нас всех убьют здесь, помяни мои слова. А коли ты будешь выяснять, кто и за что лишил жизни Боташева, то тебя скорее погубят. Поверь мне. Здесь места глухие. Люди исчезают с концами. Уезжай как можно скорее отсюда, вот тебе мой совет.
Голевский опешил.
– Да что ты, Федор, типун тебе на язык! Твои слова, голубчик, откровенно попахивают водочкой. Знай, я отсюда не уеду до тех пор, пока не докопаюсь до истины. Ты же меня прекрасно знаешь. Я никогда не останавливаюсь на полпути. Это долг чести – узнать, кто убил моего друга.
– Вот за это тебя и лишат жизни.
– Дурак ты, голубчик. Все это вздор, ерунда, чушь!
– Это не чушь, Голевский, это правда.
– Ладно, оставим это. Ты лучше расскажи мне о здешних декабристах. Кто они? Чем живут? Чем занимаются? Я их не всех знаю.
– Кто они и чем живут? Мы часто собираемся у братьев Рощиных, заводила – старший Рощин, Николай. Верховодит нашими пирушками.
– Николай Рощин?..
Голевский вспомнил этого человека. Как-то он приезжал в Санкт-Петербург на заседание Северного общества вместе с Пестелем. Рощин – бывший ротмистр Мариупольского гусарского полка. Говорят, лихой вояка, отличился при Бородино у Багратионовских флешей. К тому же заядлый дуэлянт, любимец женщин, легкий и живой собеседник.