Перед отъездом Шаброль снова вернулся к разговору о студенческом союзе и предстоящей встрече в Карловых Варах.
— Приедет проверять нас представитель Центра, держи это крепко в уме, Альберт. Приедет, полагаю, человек большого ранга, думаю — наш непосредственный начальник. Не вздумай быть с ним откровенным! Делиться сомнениями, просить совета — все это оставь до встречи со мной. Пусть лучше говорит и рассказывает он. И поменьше вопросов. Думаю, это самый верный вариант. Сейчас даже срок встречи не определен. Может, и через полгода-год. За такое время все может измениться. Не следует опережать события даже мысленно.
С этим нельзя было не согласиться, но долго еще не мог Альберт Николаевич обрести привычное равновесие и способность целиком отдаваться работе. Шаброль разбередил ему душу и лишил покоя. Голова лопалась от мучительных сообщений из Советского Союза. Эти смерти... Казалось, череда страшных, необъяснимых смертей стала повседневной частью русской жизни. Камо, Фрунзе, Киров, Куйбышев, Горький — какой-то чудовищный нескончаемый конвейер... Еще не старые, сильные, работоспособные люди вдруг выпадают из жизни, как карты из колоды. Но кто тасует эту черную колоду? И кто ведет эту черную игру?..
Не так давно Венделовскому пришлось столкнуться с новым для него заданием, связанным с поездкой в Берлин некоего советского капитана Лебедева, направленного для изучения методов работы гестапо. Уму непостижимо: советским людям учиться у гестаповцев!
Впрочем, некоторое сближение советского и нацистского режима можно было отметить и раньше. Газеты писали, что, встретившись с германским послом Днркеном, советский политический деятель Авель Енукидзе заявил: «Советское правительство проявляет полное понимание развития дел в Германии»...