Зло заговорил пулемет Петра. Ему почти сразу подпели автоматы. Однако монстр лишь досадливо мотнул головой и прыгнул. Раз, еще раз, и еще… Пули его не брали.
Рамзан с места рванул к БМП.
– В машины! – Михаил забросил за спину автомат и ухватился за «Муху». Оставалась надежда, что с броней даже это чудовище ничего сделать не сможет. Правда, оно наверняка в состоянии перебить триплексы и погнуть стволы орудий. Много не надо, – немного кривизны, и пушки превратятся в никчемные железки. Да и гусеницы могут не выдержать, если жук-медведь проявит фантазию, пытаясь добыть обед из груды железа.
Граната прочертила короткий дымный след, ударилась в панцирь приземлившегося чудовища и не разорвалась. Однако удар получился чувствительный, и зверюга присела на задние лапы, приходя в себя. Смиренный воин Господа в досаде отбросил пустую трубу.
И тут заговорила автоматическая пушка. Тридцатимиллиметровые подкалиберные снаряды «кернер» сделали то, что не могли совершить пули. Они довольно легко пробивали броню толщиной в сорок семь миллиметров, и никакой панцирь живого существа устоять против них не мог. Башня второй БМП повернулась, запрыгнувший туда Петр ловил в прицел чудовище, но стрелять уже не понадобилось.
– Уф…
– Да уж…
Случившееся впечатляло. Хорошо, что подобные чудовища охотятся в одиночку. Да еще оно наверняка распугало всю живность в округе, если та вообще здесь была.
– Двигаться придется по-боевому, – сделал практический вывод Михаил.
Но иначе и не планировалось. Лес подходил вплотную к дороге, а многие растения не менее опасны, чем животные. Ветви вполне могут сдернуть с брони человека или выстрелить чем-нибудь ядовитым, и на этом дорога для кого-нибудь может закончиться.
Машины тронулись привычным порядком. Кочки, ямы и выбоины попадались одна за другой, и разведчикам внутри стальных коробок приходилось несладко. По сторонам медленно уплывала назад растительность на любой вкус и размер. Некоторая шевелилась, тянулась к проезжавшим мимо «двойкам», другая стояла в неподвижности. Что скрывалось за ней, разобрать было по-прежнему нельзя. Обзор спереди тоже был порядком ограничен частыми изгибами дороги и лесом, заполонившим окрестности. Впрочем, может, он был тут всегда и лишь изменился под влиянием радиации и прочих факторов.
Помимо леса встречались и луга, и вовсе голые участки, на которых не росло ничего, – огромные пространства растрескавшейся пустой земли. Какая гадость могла воздействовать так, что вездесущая жизнь до сих пор не сумела хотя бы зацепиться ростками, даже думать не хотелось. Зато хотелось поскорее оказаться подальше – на всякий случай.