- Миллион? Это минимум? А твои товарищи в России? Они за какой вариант? - удивилась Эмма. Её навыкате глаза, казалось, были готовы выпрыгнуть наружу.
- Они реалисты. Циничные прагматики. Я и сам знаю, что революция в России - это от семи до тридцати миллионов жертв, - неожиданно сдулся Ершов.
"Это партия маньяков! И он ещё считает себя гуманистом! " - с испугом смотрела на "товарища" по революционной борьбе Эмма.
* * *
На стоянке в Виннипеге внимание Николая искусно отвлекла визгливая бабища своим грандиозным скандалом с проводником вагона. Боковым зрением Ершов почувствовал движение, будто мелькнула тень.
"Возможно, кто-то из пассажиров выглянул на секунду, и вернулся", - успокоил себя Николай, метнувшись внутрь вагона. У двери его купе, дергая правой рукой дверь, стоял незнакомец, чернявый, худой, во всем черном, с решительным выражением на каменном, голом лице. Увидев Ершова, он ловко выхватил левой рукой револьвер, и уверенно поднял его, готовый стрелять.
"Фанатик - самый опасный враг", - мелькнуло в голове у Ершова.
Дверь, неожиданно для всех, резко открылась. "Черного человека" развернуло лицом к рыжему Петьке, который залепил ему грубую крестьянскую плюху, со всего размаха, не заморачиваясь. Черная шляпа, "а-ля Боярский", слетела на пол, голову стрелка откинуло назад, под невозможным углом, и приложило темечком о противоположную стенку. Ноги "черного человека" влетели в купе и забили об пол чечетку задниками сапог.
- Се-е-е-рж! Эта сволочь убила тебя! - раздался леденящий душу всхлип "пани Зоси". Она выхватила из волос коротенькую заколку и вонзила своему любовнику в спину.
Петька развернулся, с недоумением и детской обидой, посмотрел на любимую женщину, и повалился лицом на пол.
Ершов, не церемонясь, наступил Сержу на живот, руками взялся за раму, и пнул даму в солнечное сплетение, та упала на диван, и разинула рот, потеряв способность дышать и говорить. Николай осторожно положил Петьку на диван, и быстро затащил Сержа за ноги в купе. Лишь в последний момент, уже закрывая дверь, он вспомнил о шляпе.
Пока Николай перевязывал Петьку, "пани Зося" успела перестать ловить воздух ртом, и забилась в уголок дивана напротив.
- Легла, сука, на живот! Мордой в угол, руки сцепила в замок на заднице.
"Отчаянная анархистка" повиновалась молча. Ершов ткнул её в голову, чтобы нос уткнулся в щель между подушек. "Революционерка" заскулила, и, похоже, надула на диван.
Николай усадил Петьку, подложив подушки, ослабил ему пояс, побрызгал водой в лицо и потер виски. Это не помогло. Тогда Ершов сильно потер ладонями уши, и несколько раз сильно сдавил мочки ушей. Петька не приходил в себя.