– Я в смысле – открыть. Вдвоём мы смогли бы достучаться до его компа, защита «голема» отключена.
– Нет!
– Хорошо, ситуация далека от критической. У меня возникла мысль: не гуляет ли хозяин «голема» где-нибудь поблизости? Мы летели к тому «цветочку». – Игнат показал на «ромашку» над вершинами пирамид. – Может, и он заинтересовался им?
– Не уверена, такой объект лучше изучать с борта катера.
– В логике тебе не откажешь. В таком случае предлагаю посмотреть на «цветочек» вблизи, а если никого не встретим, вернёмся и станем ждать владельца «голема» здесь.
Лилия нерешительно кивнула. Ей было не по себе, словно она предчувствовала какие-то неприятности, но Игната интересовала находка, и о будущем он не думал.
Куттер прыгнул в раскалённое добела небо планеты.
«Ромашка» над зубчатым лесом пирамид выросла в размерах, превращаясь в гигантское «колесо обозрения», положенное горизонтально. Обод этого колеса диаметром не меньше километра источал дымчатое золотистое сияние, отчего казался золотым или, скорее, раскалённым до высоких температур. Он опирался на сеть тонких чёрных паутинок, создающих вогнутую ажурную чашу, которую поддерживал «стебель ромашки» – алая в вышине и чернеющая книзу гофрированная труба. Она вырастала из огромного котлована, окружённого пирамидами, дно которого невозможно было разглядеть.
От обода колеса во все стороны отходили «лепестки», вернее «спицы» – сужающиеся трубы поменьше диаметром, окутанные струйками серебристого пара. Их Игнат насчитал двадцать две.
– Что это такое? – сдавленным от волнения голосом спросила Лилия.
Игнат не ответил, разглядывая непонятное сооружение, возвышавшееся над пирамидальным городом. Именно оно и привлекло его внимание час назад, испуская неслышимый ухом стон, оценённый Лилией как «дребезжание колокольчика».
Куттер поднялся выше.
«Ромашка» превратилась в своеобразный зонтик, не имеющий купола, но опиравшийся на «спицы».
– Он вибрирует!
Игнат кивнул, так же как и подруга, ощущавший высокочастотную вибрацию, сотрясавшую всё гигантское сооружение.
– Цветок находится под напряжением.
Словно в ответ на его слова по ободу к внешним «спицам» метнулись сполохи электрического сияния.
– Красиво!
– И опасно!
– Может, это тот самый маяк, о котором ты говорил?
– Не похоже, слишком ажурен и непрочен, несмотря на величину. К тому же он молчит.
– Мало ли по какой причине он замолчал. Либо это один из комплектов системы контроля кладбища. На Полюсе Недоступности роль системы контроля играла спайдер-система, не пропускавшая к поверхности космические корабли.