Лора отвернулась и глянула на широкую, глубокую, быструю реку.
– Мне нравится страна, но не люди. Сегодня утром ланкониец велел мне отвернуться, пока свежевал кролика, заявив, что боится за мое здоровье и оберегает от ужасного зрелища. Брр! Помнишь вепря, которого я застрелила в прошлом году? За кого он меня принимает?
– За слабую, ни к чему не способную англичанку. Интересно, каковы, по-твоему, их женщины? – оживился Роуан.
– Мне кажется, что мужчины, подобные этим, запирают своих женщин в подвалах и выводят наверх дважды в год: один раз, чтобы наградить ребенком, другой – чтобы принять роды.
– Неплохая мысль! Мне нравится.
– Что?! – ахнула Лора.
– Если женщины обладают такой же внешностью, как мужчины, лучше пусть сидят взаперти.
– Но мужчины не так уж плохи, – запротестовала Лора, – просто грубы и неотесанны.
– Вот как? – поднял бровь Роуан.
Лора залилась краской.
– Я просто пытаюсь быть справедливой. Все они высоки и мускулисты, ни унции лишнего жира, а глаза…
Она осеклась, когда улыбка Роуана сменилась понимающей ухмылкой.
– Поэтому мы здесь. Полагаю, наша мать испытывала к ланконийцам те же чувства, что и ты.
Лоре не понравилась эта ухмылка, и, громко прокляв всех мужчин вообще и ланконийцев в частности, она неожиданно осеклась и покачала головой:
– Бьюсь об заклад, я слышала кое-что такое, чего ты не знаешь. Наш отец выбрал для тебя невесту. Ее зовут Силин, и она капитан отряда, называемого женской стражей. Она женщина-рыцарь.
Лора злорадно наблюдала, как улыбка Роуана мигом исчезла. Похоже, она берет верх в споре!
– Из того, что я сумела узнать, она такого же роста, как ты, и целыми днями тренируется с мечом на ристалище. По-моему, у нее даже есть собственные доспехи.
Улыбнувшись Роуану, она похлопала ресницами.
– Представляешь, если вместо свадебной вуали она наденет шлем с забралом?
Мальчишеское лицо Роуана мгновенно окаменело, словно отлитое из холодной стали.
– Нет! – бросил он.
– Что именно нет? – с невинным видом осведомилась Лора. – Никакого забрала?
– Я не рвался стать королем, это право принадлежало мне еще до рождения, но я посвятил свою жизнь подготовке к обязанностям правителя. Я женюсь на ланконийке, это неизбежно, но не собираюсь брать в жены мужеподобную особу. Есть жертвы, которые мужчина не способен принести, даже во имя своей страны. Я женюсь только на той, кого полюблю.
– Полагаю, ланконийцы посчитают это слабостью. Они, конечно, женятся. Но не могу представить, что им знакомо такое чувство, как любовь. Представь себе Ксанте, с его покрытым шрамами лбом, предлагающего женщине букет цветов!