Я продолжал отчаянно кричать, и кто-то услышал мой зов о помощи и теперь кричал мне: «Мужайся, я спасу тебя!»
Сознание того, что я не одинок, вернуло мне силы. Оглянувшись, я увидел на берегу человека, сидящего верхом на лошади, безуспешно пытающегося заставить ее войти в реку. Лошадь сопротивлялась, поднималась на дыбы, и казалось — вот-вот опрокинется на спину. Борьба между человеком и животным длилась несколько минут. Наконец незнакомец одержал победу. Усмиренная лошадь вошла в реку и, направляемая железной рукой, быстро приближалась ко мне.
Кайман, увидев новую добычу, более достойную его аппетита, бросил меня и направился к смельчаку. Всадник ожидал чудовище, которое сразу же бросилось на него. Он вонзил кинжал в пасть так, что побежденный кайман уже не мог закрыть ее. Затем мой спаситель вытащил пистолет и выстрелил в чудовище, которое сразу же погрузилось в воду, но вскоре всплыло на поверхность кверху брюхом. Солнце осветило белую кожу его живота и серебристую чешую…
Кайман погиб! Господин подплыл ко мне… Я почувствовал, что силы покидают меня, глаза закрываются, а сердце перестает биться.
— Ты спасен, мой мальчик! — сказал незнакомец таким добрым, ласковым голосом, что силы вновь вернулись ко мне. — Ничего не бойся, поедем со мной!
Сказав это, он взял меня на руки, посадил на лошадь и вернулся на берег.
Казиль помолчал некоторое время, потом отер рукой слезу, застывшую на его длинных ресницах, и прибавил:
— Господин, всадник, рисковавший жизнью для спасения незнакомого ребенка, не принадлежащего к его племени и религии, был сэр Джон Малькольм, ваш отец!
— Мой благородный отец! — прошептал молодой англичанин. — Он настоящий герой! Он считает самопожертвование самым естественным делом!
— Теперь вы можете понять, как сильно я люблю его, — продолжал Казиль, — и всех, кто ему дорог.
— Казиль, — спросил Джордж, — жива ли твоя мать? Индус отрицательно покачал головой.
— А отец?
— Нет, господин.
— Есть ли у тебя кто-либо из родных?
— Никого!
— Как? Ты — сирота, один во всем мире?
— Да, господин, я сирота, никто никогда не любил и не любит меня, кроме вашего отца. Я, в свою очередь, люблю только его и близких ему людей.
— Если хочешь, мы больше не расстанемся.
Казиль опустил голову и не отвечал.
— Неужели возможность жить рядом со мной, в доме моего отца и брата, пугает тебя? — спросил Джордж.
— О нет, господин! — вскричал Казиль.
— Значит, ты боишься потерять свободу. Но ты напрасно беспокоишься, ты будешь для нас скорее другом, чем слугой.
— Господин, меня не это беспокоит.
— Что же?