Значит, в космосе уже начался бой. Надо прибавить хода.
Еще пара коридоров — и я влетела в отсек со спасательными капсулами. К моему отправлению, как и говорил Олег, все было готово. Попав внутрь маленькой узкой шлюпки, зарезервированной лично для меня, я дотянулась до панели над головой и активировала программу старта, когда сознание уже начало мутиться и перед глазами все расплывалось.
Толчок…
Все, я в открытом космосе.
Вылететь в капсуле во время боя — чистое самоубийство, зато будет, что потом внукам рассказать.
Смотря в иллюминатор, я видела всполохи, стрельбу, попытки атаки. Но у пиратов не было шансов. Совсем.
Единственное, что меня мучило, — успели ли они улететь?
До последнего я думала, что смогу выстрелить, но, нацелив на Рейха оружие, поняла, что выстрелить смогу, убить — нет. И выбрала пулю с парализующей начинкой.
Я долго себя обманывала и предполагала, что моя привязанность не помешает мне, что я ее контролирую, и все случившееся несерьезно. Решительный момент показал, что я люблю его.
Мне все равно, почему он не убил меня, все равно, как ко мне относится. Скорее всего, нам не суждено больше встретиться — Олег же не сумасшедший. И, наверное, я никогда не скажу ему о своих чувствах, но зато буду знать, что жив и, может, где-то с кем-то счастлив.
Трудный выбор, и, возможно, я выбрала неправильно, но поступить по-другому не могла. И не жалела об этом.
Взор совсем помутился, сознание балансировало на грани, а в душе царил покой.
Сознание возвращалось медленно. Мысли путались. Я то проваливалась в темноту, то выныривала обратно.
Первое, что увидела, когда окончательно пришла в себя, было лицо Феоктисты Ремарк.
— А я не советовала попадать ко мне.
В поле моего зрения появилось лицо ее мужа, я поморщилась.
— Я тоже безумно рад вас видеть, Руденко, — прохладно заметил генерал-адмирал. — Как вы себя чувствуете?
— Плохо, — просипела я.
— Фео, приведи ее в порядок побыстрее. У нас к ней очень много вопросов.
Фео? Не сразу я поняла, кого он так назвал. Боже ж ты мой, я и не думала, что Железный герцог способен на нежности.
— Я не отпущу ее раньше, чем это будет возможно. Ты же не хочешь, чтобы она у тебя на совещании неожиданно отправилась в мир иной?
Ремарк неодобрительно посмотрел на жену и вышел. Я перевела взгляд на своего врача:
— Что со мной? Все настолько плохо?
От обычного яда?
— Ну, не все… Однако я не знаю, дало ли отравление осложнение.
— Я же вроде как устойчива к воздействию…
— Да. Но это оказался не совсем тот яд, к которому вырабатывают невосприимчивость во флоте. Основа одна, но состав другой.