Лука поморщился при упоминании о похоронах.
– В чем дело? – взвился Пепе. – Ты что, думаешь, что я не попрощаюсь должным образом со своей дочерью только потому, что она родилась мертвой? Ты думаешь, что мы захотим забыть, что она существовала?
– Нет…
Лука побледнел. Тут между ними встала Грейс.
– Пепе, пожалуйста, прости нас. Мы хотим всего лишь, чтобы и Каре, и тебе было легче. Ты прав – Кара не захочет уезжать до похорон. Когда ей станет лучше, она сможет поехать со мной в Рим.
– Для Кары так будет лучше, – вставил Лука.
Пепе знал, что брат прав. Знал, пусть это и разрывало его на части.
Кара, конечно, захочет быть с Грейс, а не с ним.
Он кивнул и глухо произнес:
– Хорошо. Но только в том случае, если Кара этого захочет. Если она захочет остаться со мной, то ни один из вас не должен ее переубеждать.
Не дождавшись ответа, он прошел в палату, где лежала Кара, и сел у ее постели.
Она была такая бледная, что почти сливалась с белыми простынями.
Хорошо, что она спит. По крайней мере, во сне она ничего не помнит и ничего не чувствует.
Он с радостью отдал бы любой орган своего тела, если бы только это облегчило ее боль.
Кара очнулась и увидела Пепе – он сидел на подоконнике отдельной больничной палаты и смотрел в окно.
– Привет, – прошептала она.
Он обернулся и в один миг был около нее.
Выглядел он ужасающе. Все в том же смокинге, что и в галерее, но теперь безукоризненный смокинг помят. И весь он был помят.
Он ничего не говорил, просто взял ее руки в свои и поцеловал.
– Мне так жаль… – хрипло произнесла она.
Он сдвинул брови, но ничего не сказал.
– Я все думаю… наверное, я должна была знать, что не все у меня в порядке.
Он пальцем зажал ей губы и покачал головой. Лицо у него исказилось.
– Нет! Ты ни в чем не виновата. Это был разрыв плаценты. Ничего нельзя было сделать, чтобы это предотвратить. Ничего.
Кара сглотнула и отвернулась. В горле пересохло. Ей было тяжело дышать, тяжело лежать, как будто на нее навалили груз, который может ее раздавить.
Прошло несколько минут, может, и часов – она не знала. Все чувства у нее исчезли.
– Грейс говорила с тобой о том, чтобы ты вернулась с ней в Рим? – тихо спросил Пепе.
Кара снова на него взглянула и беззвучно, одними губами, сказала «нет».
– Грейс хочет сама за тобой ухаживать. Она считает, что ты захочешь быть с ней.
Кара посмотрела в его покрасневшие глаза. Он выглядел таким несчастным. Оно и понятно. Пепе тоже потерял своего ребенка. И он тоже страдает.
– А ты? – наконец выговорила она. – Что считаешь ты?
Он пожал плечами – это был жест отчаяния.