«Репутация и кредит „Немецкого банка“ внутри страны и за границей является таким большим активом в германской экономике, что следует сделать всё, чтобы сохранить этот актив. Когда Германия снова включится в мировое хозяйство, даже двадцать региональных банков не смогут заменить „Немецкий банк“…»
И далее:
«История „Немецкого банка“ доказывает, что он обязан своим значением и репутацией не честолюбивому стремлению к власти, как теперь иногда утверждают, а неутомимой деятельности замечательных людей, имена которых вошли в историю германской экономики, и всех их многочисленных испытанных сотрудников по общему делу, а также экономическому развитию как следствию роста германского народа и германского хозяйства. „Немецкий банк“ не стремился присоединять к себе другие банки, напротив, они сами просили его об этом…»
Колониальный разбой, мародёрство, заговоры, шантаж, террор, поглощение слабых с помощью самых нелестных средств объявлялись «неутомимой деятельностью замечательных людей, чьи имена вошли в историю германской экономики». Тут правильнее было сказать – в историю германского империализма, хотя в общем это одно и то же, ибо германская экономика служила империалистическим целям.
Если верить циркуляру, не было ни «аризации», ни захвата банков оккупированных стран. Просто австрийские, чехословацкие, люксембургские, голландские, румынские, греческие, болгарские и югославские банки, ослеплённые репутацией и кредитом «Немецкого банка», с восторгом пали к ногам его замечательных сотрудников, умоляя присоединить их к «такому большому активу в германской экономике». У великого банка доброе сердце, и он просто не мог отказать страждущим, хотя его со всех сторон донимали подобными просьбами.
Циркуляр гамбургского «штаба» произвёл впечатление в высших кругах американской администрации. О нём доложили в Вашингтон.
Чересчур ретивых чиновников, обидевших «бескорыстных» коммерсантов, крепко поругали. Над германскими монополиями с «репутацией и кредитом» занялась заря ренессанса, хотя формально они подлежали «децентрализации», «декартелизации» и «разукрупнению».
В бесчисленных постановлениях и резолюциях американские и английские оккупационные власти громили крупные монополии, но те каждый раз выходили невредимыми из этой бумажной войны. «Банковская реформа» в американской зоне достигла своего апогея в учреждении «Дойче лендербанк» («Германский земельный банк»), который стал финансовым институтом бизонального Экономического совета и объединённого Экспортно-импортного ведомства (ДЖЕЙЯ), а также единственным эмиссионным банком на всей бизональной территории.