Какое-то время они скакали молча, изредка обмениваясь лишь ничего не значащими ремарками о непогоде и славной форме, в которой пребывала любимица Карстерса Дженни. Мысли Джека, как хорошо понимал его друг, были целиком сосредоточены на том, что он оставил позади. Прощание с Дианой получилось более чем заурядным — по крайней мере, она ничем не дала понять, что Джек для нее нечто большее, чем просто знакомый. Ему она показалась слегка расстроенной и ушедшей в себя. Рука, которую он поцеловал, была безжизненной и холодной, улыбка — милой, но отрешенной. Он понимал, что удерживал ее руку в своей на секунду дольше, чем предписывают приличия, и опасался, что сжимал слишком сильно, когда поднес к губам. Интересно, заметила ли она?.. Одна надежда и утешение, что, когда он скроется из виду, ее маленькие пальчики все еще будут ощущать это пожатие. И если бы он видел, с какой страстью начала она целовать каждый свой пальчик потом, боясь пропустить место, к которому только что прикасались его губы, на сердце у Джека значительно полегчало бы.
Он не ошибся, она действительно замкнулась, целиком ушла в свою раковину, уязвленная тем, что называла слепым мужским упрямством. Ведь она открыла ему свое сердце, предложила ему себя со всей безыскусностью и откровенностью, забыв о хороших манерах и правилах приличия. Она отчаянно боролась за свое счастье, отбросив все предрассудки и мысли о девичьей скромности, а когда позднее осознала это и попыталась представить, что он теперь о ней думает, то моментально залилась краской и тут же осудила себя за пренебрежение приличиями. В ужасе от того, что он может теперь о ней подумать, подавленная внезапным приступом стыдливости, она держалась с Джеком еще холоднее, чем намеревалась. Но, несмотря на всю эту показную холодность, как же страстно надеялась она, что он почувствует ее любовь, — и это было единственное, чего ей хотелось. Воистину неисповедима природа женщины!..
Однако как мог понять ее противоречивые чувства Джек, ненаделенный женской чувствительностью и интуицией?.. Он знал лишь одно: что обидел ее, сделал больно, и что она, замкнувшись, уже вряд ли выглянет из этой своей раковины. Да и как он мог понять ее, если она порой сама себя не понимала…
Размышляя о той быстроте, с которой разгорелась их любовь, он вдруг испугался, что так же скоро она может и угаснуть, по крайней мере, у Дианы. Он твердил себе, что такой исход будет лучше всего и в то же время прекрасно знал, что это последнее, чего бы ему хотелось. Одна мысль о том, что Диана вдруг станет к нему равнодушна, заставила Карстерса больно прикусить нижнюю губу и еще крепче сжать поводья.