от поклонников. В руке она держала букет белых роз с прикрепленной к нему карточкой, на которой крупными буквами были выведены инициалы: «Г. Л.».
Возможно, именно вид этих записок, разбросанных по постели переполнил чашу терпения Ричарда. Во всяком случае, с неожиданной злобой, столь несвойственной его обычно покладистому характеру, вырвал он цветы из рук жены и зашвырнул их в угол.
— Нет, этому безумию следует положить конец! — воскликнул он.
Лавиния, неприятно удивленная этой выходкой, приподнялась на локте.
— Д-да как ты смеешь?! — выдохнула она.
— Вот до чего дошло! — с горечью воскликнул Карстерс. — Как смею, видите ли, я, твой законный муж, пытаться укротить эти неприличные выходки! Вот что я скажу тебе, Лавиния, я сыт по горло этими шалостями и не собираюсь больше мириться с ними!
— Ты… ты… Да что это, скажи на милость, на тебя вдруг нашло, Ричард?
— Ах, что!.. Не желаю терпеть больше в доме нашествие этих щенков! — весь так и кипя от гнева, он ткнул пальцем в букет. — И не позволю, чтоб моя жена была притчей во языцах у всего Лондона!
— Я?.. Я притча во языцах? Да как ты смеешь! Как только ты смеешь!
— Умоляю, прекрати эти безумства! Речь идет не о том, что смею я. Ты позволяешь себе не повиноваться мужу, и это после того, как я тебя предупреждал, а?
Она в страхе отодвинулась от него.
— Дики!
— Можешь восклицать «Дики» и улыбаться. Знаю все эти твои уловки, прошел через них. Иногда мне кажется, у тебя совершенно нет сердца! Ты пустая, эгоистичная, взбалмошная женщина!
Детские губки обиженно задрожали. Леди Лавиния зарылась лицом в подушки и зарыдала.
Карстерс смягчился.
— Прости, дорогая. Возможно, я был не слишком справедлив и…
— И жесток! Да, жесток!
— И жесток… А потому прости…
Она обвила его шею белыми шелковистыми ручками.
— Ты ведь не хотел, правда?
— Нет. Просто не позволю больше этому Лавлейсу ошиваться возле моей жены.
Лавиния отпрянула.
— Ты не имеешь права говорить так! Я знала Гарри еще задолго до того, как познакомилась с тобой и…
Ричард поморщился.
— Ты хочешь сказать, что он значит для тебя больше, чем я?
— Нет! Хотя ты делаешь все, чтоб я тебя возненавидела! Нет, конечно, я люблю тебя больше. Но и Гарри прогнать тоже не могу.
— Даже если я прикажу тебе?
— Прикажешь? Как это прикажешь? Нет, нет! Тысячу раз нет!
— Но я приказываю.
— А я отказываюсь тебя слушать!
— Бог мой, мадам, вас все же следует проучить! — снова вспылил он. — Я намерен сегодня же, сейчас же отвезти вас в Уинчем! Клянусь Богом, если ты меня не послушаешься, то поедешь в Уинчем! — и с этими словами он выбежал из комнаты, а Лавиния откинулась на подушки, бледная и вся дрожа от гнева.