Черная моль (Хейер) - страница 7

Милорд так и застыл в кресле. С тревогой наблюдал он за поведением собеседника, однако голос его, когда он заговорил, был ровен и холоден.

— Итак, сэр?

Мистер Вобертон развернулся, подошел к камину, сердито взирая на преувеличенно спокойного графа, и, сделав усилие, взял себя в руки.

— Мастер Джек… пожалуй, будет лучше сказать вам то, о чем вы и так догадываетесь. Я все знаю.

Милорд высокомерно приподнял бровь.

— Знаете что, мистер Вобертон?

— Что вы невиновны.

— В чем же, мистер Вобертон?

— В мошенничестве за карточным столом, вот в чем, сэр.

Милорд несколько расслабился и смахнул с рукава камзола невидимую пылинку.

— Сожалею, но вынужден разочаровать вас, мистер Вобертон…

— Милорд, не обманывайте меня, умоляю! Вы ведь мне доверяете, верно?

— Разумеется, сэр.

— Тогда не надо притворяться. Нет-нет, и смотреть на меня так сердито тоже не надо! Я же знаю вас с пеленок, и мастера Дика тоже, знаю как облупленных. И знаю, что вы вовсе не жульничали, ни там, у полковника Дэарса, ни где-либо еще. Готов поклясться чем угодно, что когда я увидел, какое лицо было у мастера Дика, так тут же сообразил, что это он играл нечестно, а вы взяли на себя его вину…

— Нет!

— Мне лучше знать. А ну-ка, мастер Джек, посмотрите-ка мне в глаза и только посмейте отрицать! Ну, что? Не можете, правда?

Милорд не произносил ни слова.

Вобертон со вздохом опустился на диван. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, но говорил он спокойно.

— Ну, разумеется, не можете. Вы же ни разу в жизни не солгали… Не бойтесь, я вас не выдам. Все эти годы молчал ради благополучия милорда и не заговорю до тех пор, пока вы мне не позволите.

— Чему никогда не бывать.

— Мастер Джек, ну подумайте хорошенько, я вас умоляю! Теперь, когда старый милорд умер…

— Это не имеет значения.

— Не имеет? Но разве вы пошли на это не ради него? Разве не потому, что знали, как он любил мастера Дика?

— Нет.

— Тогда, наверное, леди Лавиния…

— Нет.

— Но…

Милорд грустно улыбнулся.

— Ах Вобертон, Вобертон! А еще клялись, что знаете нас вдоль и поперек! Ради кого же еще, как не его самого?

— Этого я и боялся! — адвокат беспомощно всплеснул ручками. — Значит, вы не вернетесь?

— Нет, Вобертон, не вернусь. Дик вполне справится с моей частью именья. Я же остаюсь на большой дороге.

Вобертон предпринял последнюю попытку.

— Милорд! — в отчаянии воскликнул он. — Только подумайте, каким позором покроется ваше имя, когда вас схватят!

Глаза милорда сверкнули.

— Мистер Вобертон, я просто не могу допустить, чтобы вы смотрели на вещи столь мрачно! Известно ли вам, что я даже ни разу не задумывался об этой столь неприятной перспективе? Уверяю, я рожден вовсе не для того, чтоб быть повешенным.