Милорд так и застыл в кресле. С тревогой наблюдал он за поведением собеседника, однако голос его, когда он заговорил, был ровен и холоден.
— Итак, сэр?
Мистер Вобертон развернулся, подошел к камину, сердито взирая на преувеличенно спокойного графа, и, сделав усилие, взял себя в руки.
— Мастер Джек… пожалуй, будет лучше сказать вам то, о чем вы и так догадываетесь. Я все знаю.
Милорд высокомерно приподнял бровь.
— Знаете что, мистер Вобертон?
— Что вы невиновны.
— В чем же, мистер Вобертон?
— В мошенничестве за карточным столом, вот в чем, сэр.
Милорд несколько расслабился и смахнул с рукава камзола невидимую пылинку.
— Сожалею, но вынужден разочаровать вас, мистер Вобертон…
— Милорд, не обманывайте меня, умоляю! Вы ведь мне доверяете, верно?
— Разумеется, сэр.
— Тогда не надо притворяться. Нет-нет, и смотреть на меня так сердито тоже не надо! Я же знаю вас с пеленок, и мастера Дика тоже, знаю как облупленных. И знаю, что вы вовсе не жульничали, ни там, у полковника Дэарса, ни где-либо еще. Готов поклясться чем угодно, что когда я увидел, какое лицо было у мастера Дика, так тут же сообразил, что это он играл нечестно, а вы взяли на себя его вину…
— Нет!
— Мне лучше знать. А ну-ка, мастер Джек, посмотрите-ка мне в глаза и только посмейте отрицать! Ну, что? Не можете, правда?
Милорд не произносил ни слова.
Вобертон со вздохом опустился на диван. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, но говорил он спокойно.
— Ну, разумеется, не можете. Вы же ни разу в жизни не солгали… Не бойтесь, я вас не выдам. Все эти годы молчал ради благополучия милорда и не заговорю до тех пор, пока вы мне не позволите.
— Чему никогда не бывать.
— Мастер Джек, ну подумайте хорошенько, я вас умоляю! Теперь, когда старый милорд умер…
— Это не имеет значения.
— Не имеет? Но разве вы пошли на это не ради него? Разве не потому, что знали, как он любил мастера Дика?
— Нет.
— Тогда, наверное, леди Лавиния…
— Нет.
— Но…
Милорд грустно улыбнулся.
— Ах Вобертон, Вобертон! А еще клялись, что знаете нас вдоль и поперек! Ради кого же еще, как не его самого?
— Этого я и боялся! — адвокат беспомощно всплеснул ручками. — Значит, вы не вернетесь?
— Нет, Вобертон, не вернусь. Дик вполне справится с моей частью именья. Я же остаюсь на большой дороге.
Вобертон предпринял последнюю попытку.
— Милорд! — в отчаянии воскликнул он. — Только подумайте, каким позором покроется ваше имя, когда вас схватят!
Глаза милорда сверкнули.
— Мистер Вобертон, я просто не могу допустить, чтобы вы смотрели на вещи столь мрачно! Известно ли вам, что я даже ни разу не задумывался об этой столь неприятной перспективе? Уверяю, я рожден вовсе не для того, чтоб быть повешенным.