Хатисов при этом привел слова Львова в виде дословной цитаты, прямой речью, и подчеркнул, что тот говорил «взвешивая каждое слово». Другой свидетель этого выступления сообщал, что «торопливая речь князя Львова была неясна. Уточнять ее было неловко, тем более что, казалось, сам Львов не знает ничего точно»>{687}. Получается, что именно передавая слова Маниковского и сознавая их весомость, Львов постарался выразиться наиболее точно и в тщательно сформулированных фразах.
Собственные слова Хатисова в «Иллюстрированной России» — не прямое опровержение версии Смирнова, чью статью Хатисов не нашел заслуживающей упоминания, но нечто большее, поскольку его аутентичное свидетельство лишает версию Смирнова всякой цены в качестве источника сведений и о Хатисове, и о заговоре, вместе с основанными на ней описаниями в последующей исторической литературе.
Но отдать предпочтение собственному тексту Хатисова, пожертвовав сообщением Хатисова в передаче Смирнова, Мельгунов либо не успел, либо не смог, не желая поступиться более занимательной версией о «сочувствии заговору» Маниковского. Поэтому в другом месте той же книги Мельгунов все же писал по Смирнову: «Вспомним, что Хатисов должен был указать на сочувствие заговору ген. Маниковского»>{688}.
В итоге «заявление» Маниковского, далеко не крамольное по существу и, возможно, не извращенное в выступлении Львова (неизвестно еще, своими ли ушами услышал он от генерала приведенную оценку состояния армии), передернуто, перевернуто и превращено в улику (Смирнов: «сочувствующий… и могущий оказать в этом деле свою поддержку»; Мельгунов: «сочувствие заговору»). Трансформация «дискурса» и на этом не остановилась, кое-что, естественно, прибавила от своей осведомленности Н.Н. Берберова: генерал Маниковский, в ее дальнейшей передаче, был помасонски «готов всячески помочь в этом деле с армией»>{689}, как если бы он командовал войсками: «По уверениям князя Львова, генерал Маниковский обещал в этом случае поддержку армии»>{690}. Верноподданного генерала, безумно тревожившегося за устойчивость власти, боявшегося, что «армия поддержит переворот» и рухнет карьера, окажутся погубленными его собственные усилия по насаждению новых военных заводов, — через совокупное перетолкование слухов из какого-то навсегда неясного источника Смирнов, Мельгунов и, наконец, Берберова и т. д. перевоплотили в прислужника либерально-масонского «кагала».