Велехов. Вам деньжата нужны? — так просто и скажи. Сколько тебе?
Петровна. Мне деньжата нужны. Знаешь, как с меня ребята дерут за каждый полет? Хоть и со скидкой, а цена кусается!
Поднялась. Долго копается в одежде.
Значит, прежде всего, кэптан: сто долларов, что у тебя Каштанов взял, я тебе возвращаю…
Велехов. Какие сто долларов?
Петровна. Ты дал ему сто долларов. Этот его долг я тебе отдаю. Сейчас…
Достала деньги.
Вот, пожалуйста. Возьми прежде всяких разговоров. Извини, что мятые и все почти по доллару… и вот одна десятка… пятерка…
Стала считать деньги.
Велехов. Про что ты, Лида?
Петровна. Возьми.
Велехов. Откуда эти сто долларов взялись? Что ты мне их суешь?
Петровна. Возьми, возьми. Не надо нам чужого. Это каштановский долг — долги положено возвращать… Сейчас… Я пересчитаю. А потом поговорим про наши с тобой дела.
Велехов. Интересно, какие у нас с тобой дела?
Петровна. Разъясняю: каштановские сто долларов я возвращаю…
Велехов. Да убери ты эти деньги! Давай короче!
Петровна. Я тороплюсь все сказать за пять минут, от этого волнуюсь. Губы пересохли…
Велехов. А чего ты волнуешься? С Каштанова я деньги не требую, не надо ничего возвращать. Оставьте себе. И забудем про это! Только я ему не сто долларов дал. Я уже не помню, сколько там он просил… Не важно. Никто их с тебя не требует.
Петровна. Подожди! Подожди! Ты ему дал сто долларов!
Велехов. Да нет, побольше! Но ты уясни себе: я их назад не прошу. Вы мне не должны ничего! Что с Каштановым?
Петровна. Обидел ты его!
Велехов. Что ты несешь! Я видел его три минуты.
Петровна. Ты сто долларов ему сунул, как будто он швейцар и тебе дверь открыл!
Велехов. Где это ты таких дорогих швейцаров видела?!
Петровна. А чего, если ты швейцару стольник дашь, он, думаешь, не возьмет?
Велехов поднялся.
Велехов. Лидок! Пошел я. Счастливо тебе. Ты теперь долго жить будешь!
Петровна. Я буду долго жить! А Каштанову капут! Друг твой уже, считай, что в могиле.
Велехов. Что надо? Давай, Лидка говори! Деньги? Врача? Что у него за болезнь?
Петровна. Началось все от зависти…
Велехов. От зависти не умирают.
Петровна. Да что ты! Все болезни от нее! Думаешь, легко людям это перенести?.. Легко им жить, когда самые близкие друзья у них оборзели от денег?! Каштанов сидел передо мной, пьяный, в соплях и в слезах, и ныл, как ты на лайнере своем проплыл мимо него. Вот и ему захотелось катер. Да не катер — а хоть лодку с мотором. И он пошел к тебе, к другу. Он думал: ты его поймешь! Ты его не понял! И я его не понимала. Никак ему к этой жизни не приладиться. Ну не может он торговлей заниматься! Нет у него этой жилки! Я давала ему сметану выносить к дороге. Чем кончилось? Остановился перед ним шестисоточник — он ему все и отдал, и денег не попросил.