Застигнутая врасплох, Хэзер отвернулась. Близко. Слишком близко. Подняв голову, она встретила темный взгляд.
— Что этот символ анархии для тебя значит?
Данте пожал плечами.
— Помимо того что посылает общество нахрен?
Хэзер покачала головой.
— Ты можешь делать больше, чем это.
Данте снял очки. Вокруг темной радужки его глаз появился красный ободок. Его взгляд, глубокий, ясный и до смерти серьезный, поймал ее взгляд.
— Хорошо. Ярость. Огненная буря. Правда.
— Правда?
— Да. Свобода — это результат гнева.
Хэзер уставилась на него, горло сжало. Это было сказано настоящим выжившим в системе государственных приютов. Сказано осознанно и с умом. И посеяло в ней семя сомнения.
Что могло породить такую ярость? Разжечь ее?
Данте надел очки снова.
— И что теперь?
Она вздохнула, пропустив волосы сквозь пальцы.
— Я хочу, чтобы ты избегал неприятностей, пока я не свяжусь с тобой.
Один угол рта Данте приподнялся в усмешке.
— Это станет моим приоритетом.
— Постарайся, — сказала Хэзер,— я хотела бы, чтобы ты продолжал дышать.
Ее взгляд переместился на знак анархии позади него. На один удар сердца он стал частью символа — черным кинжалом, пронзающим плоть, хаосом, окутанным тьмой и непредсказуемостью.
Убийца бы покинул Новый Орлеан только в случае, если бы Данте был мертв или близок к этому. Кто бы ни лежал в морге Пенсаколы, он — не ее преступник. Но она должна удостовериться. Коллинз ожидал ее в аэропорту, а ей еще нужно было заехать в отель.
— Пройдись со мной, — попросила Хэзер, поворачиваясь и открывая дверь студии.
Она чувствовала Данте позади себя в холле; его молчание нервировало, даже если он и шел по ковру босиком, то должен был издавать хоть какие-то звуки.
— Что если это не твой парень в Пенсаколе?
— Тогда я вернусь.
* * *
Хэзер открыла Subaru, затем скользнула внутрь. Запустив двигатель, она включила до упора стеклообогреватель и печку. Данте стоял напротив открытого окна с водительской стороны, босиком в холодный поздний февраль, очки находились на его голове.
«Ему должно быть холодно, — подумала Хэзер. — Я бы замерзла».
— Я позвоню тебе, как узнаю что-нибудь,— сказала она.
Данте наклонился и протянул кусок бумаги. Хэзер взяла его и посмотрела — телефонные номера. Написанные с уклоном левши; один подписан как КЛУБ, другой — ДОМ. Она взглянула на него.
Сложив руки на груди, Данте пожал плечами.
— На всякий случай, — сказал он.
Его взгляд зацепился за что-то за ней.
— Это моя куртка.
— А? — Хэзер посмотрела в направлении его взгляда. Скомканная кожаная куртка Данте лежала на пассажирском сидении.
— О! Да. — Она взяла ее и передала через окно Данте. — Я хранила ее, пока ты был арестован.