— Я за Адамс беспокоился! А ты можешь хоть три раза сдохнуть! — не удержался от очередной гадости дорогой друг. Фейри вообще не привык миндальничать, особенно с теми, кого терпеть не мог. Однако и друзьям от него частенько доставалось, если было за что.
Кан Му Ён скривился, но промолчал. Только руку мою сжал крепче. Видок у него был — только в гроб класть, предварительно проткнув сердце осиновым колом для верности.
— Не подыхай только тут, скоро вернешься в больницу, — тихо попросила я, сжав его руку в ответ.
В животе разливалось тепло. Я даже посчитала, будто ребенок обрадовался временному воссоединению родителей. Мыслящий эмбрион… Какая прелесть… Я точно помешалась со всем этим сумасшедшим домом.
— Нельзя мне уже в больницу. Там убить будет еще проще… — слабо отозвался мужчина, измученно прикрывая глаза. Наверное, этой ночью поспать ему не удалось. А ведь еще после больницы не успел прийти в себя. — Эту дрянь кинули в тот момент, когда я к тебе подошел. Значит, хотели одним выстрелом разом убить двух зайцев.
А ведь прав Кан… Я довольно долго на крыльце простояла, и в тот момент никто не пытался причинить мне вред. Хватило бы времени, чтобы пару раз и выстрелить, и проклясть… Но все началось, только когда ко мне подошел «папаша». Так мы что, сразу двое мешаем кому-то?
— Пока ты не свалился на мою голову, моя жизнь была идеальной, — мрачно заявила я тому, кого считала главным виновником своих бед.
— Пока я не встретил тебя, был самым счастливым человеком на земле.
Из участка уже выбегали полицейские, бестолково метались вокруг, изображая бурную деятельность, искали что-то, криминалисты начали снимать следы со стены, в которую нас должно было вплавить. О нас двоих вся эта орда разве что не спотыкалась.
— Зато теперь мы точно несчастливы, — вздохнула я, понимая, что надо бы уже и выбираться. Не в моем положении разлеживаться на земле осенью, тем более опасность уже миновала. Еще простужусь…
— Ну да. Несчастливы вместе, — легко подтвердил Кан Му Ён, первым поднимаясь на ноги. Для надежности он оперся о капот машины. Колени у знаменитости заметно дрожали, но тем не менее он помог встать и мне. Вроде как джентльмен. Настоящий мужчина. Чтоб его приподняло и шлепнуло… Хотя он и так шлепнется. Сам.
— Меня только и утешает, что вместе мучаемся, — призналась я, приняв вертикальное положение. Чуть шатало, но в целом ничего серьезного. Я чувствовала себя сносно. — Мучиться одной было бы совсем паршиво.
Полученные ссадины и синяки — это мелочи. Заживет все как на собаке. Однако мужчина, поучаствовавший в создании моего ребенка, все равно решил поддержать меня под локоть, якобы помогая. Вопрос только еще в том, меня ли он поддерживал или сам за меня держался?