— Я просто не знаю, что мне теперь делать, — тихо сказала Линдсей бабушке, когда пришла навестить ее на следующий день. День выдался прохладный и туманный, окутывающий сероватой пеленой очертания города за пределами больничного окна, но в самой палате было уютно и тепло.
— Ну что ж, по крайней мере, ты готова объяснить мне, что заставило тебя тихо бродить по моей палате в течение последнего часа. Что же случилось?
— Я просто не хотела тревожить тебя. В самом деле…
— Я умираю от скуки, Линдсей, — прервала ее бабушка. — Здесь гнетущая тоска. Дай мне хоть одну серьезную проблему, которую нужно решить. Дай мне пищу для размышлений, нечто такое, на чем я могла бы сфокусировать свое сознание. В противном случае мои мозги начнут медленно загнивать.
— Сидни собирается стать моделью, как и я.
— Это абсурдно!
— Нет, бабушка. Она уже разговаривала с отцом по этому поводу. Конечно, он был не в восторге от этого, но ей все же удалось уговорить его. Ты заметила, что Холли сильно поправилась за последнее время?
— Да, разумеется. Она просто много пьет, как, впрочем, и твоя мать. Но давай вернемся к Сидни. Зачем ей все это нужно?
— Она сказала отцу, что ей нужны деньги.
— Ну хорошо, а почему это тебя так беспокоит?
Линдсей собралась с духом, неожиданно ощутив ноющую боль в нижней части живота.
— Люди быстро вычислят ее, узнают ее прошлое, а она, в свою очередь, непременно расскажет всем обо мне. Все начнется с самого начала. Именно поэтому я в свое время взяла себе псевдоним Иден. Сейчас я просто Иден. У меня даже нет удостоверения личности, в котором упоминалось бы мое настоящее имя. Никто в Нью-Йорке не знает, что я Линдсей Фокс. Благодаря этому я чувствовала себя в полной безопасности и в течение последнего года ни о чем не думала.
Гэйтс Фокс погрузилась в свои мысли, пристально наблюдая за внучкой.
А Линдсей продолжала говорить, не в силах сдерживать в себе накопившуюся горечь:
— Она сделает это так, что все сразу же подумают, будто это я соблазнила князя и что именно я во всем виновата. А после этого за мной закрепится репутация отъявленной проститутки, склонной к различного рода извращениям.
— Нет, моя дорогая. Думаю, что она никому не скажет ни слова.
— Бабушка, слышала бы ты, что она говорила вчера вечером! Я просто не знаю, что мне теперь делать! Я, конечно, попыталась уговорить ее. Я умоляла ее чуть ли не на коленях, но…
— Как ты можешь быть такой глупой? — сочувственно прервала ее бабушка. — Ни в коем случае не надо умолять Сидни. Это бесполезно. Это же проявление слабости, а она всегда презирала слабых людей. Очень странно, что ты не знала этого раньше. Если откровенно, то меня удивляет, что ты продолжаешь считаться с ней. Ведь между вами разница в целых девять лет. С ней, моя дорогая, можно говорить только языком разума. Разума и, естественно, материального интереса. Другого языка она просто не понимает. Сидни всегда имела дело с серьезными препятствиями и успешно преодолевала их. Любая другая женщина просто не вынесла бы подобной нагрузки. Это удел сильных личностей, и она, безусловно, относится к их числу. Ей удается практически все, за что она берется. Она намечает себе определенную цель и неуклонно движется к ее реализации. Кроме того, она получает огромное удовольствие от самой возможности подразнить тебя. Тем более что ты для нее — прекрасный объект для насмешек, как, впрочем, и твоя мать, когда она жила в этом доме. А все из-за того, что ты слишком чувствительна и эмоциональна в отличие от нее. Ты дорожишь мнением других людей, а ей на это наплевать.