Японцы пристально следили за этим процессом, и в НКВД о том знали. 2 февраля Ежов направил Сталину сообщение, подготовленное по агентурным данным: «На квартире советника японского посольства Сако состоялось специальное совещание, на котором кроме чиновников посольства участвовал в качестве докладчика корреспондент Маруяма. Совещание было созвано советником Сакко для заслушивания доклада Маруяма, являющегося информатором посольства о ходе процесса… и для обмена мнениями по вопросу о контрмерах японского посольства. Посол Сигэмицу на банкете, состоявшемся до этого совещания в ресторане “Савой” по поводу отъезда рыбопромышленника Аригата, заявил последнему, что японское правительство предъявит протест советскому правительству еще до вынесения приговора обвиняемым [либо] разошлет меморандум всем державам, в котором будет дано мотивированное разъяснение того, что показания подсудимых в части, касающейся их связей и переговоров с японскими официальными лицами, ложны и подтасованы… На этом же банкете секретарь посольства Симада сказал юрисконсульту посольства, что германское правительство решило не предъявлять протеста в связи с процессом, так как это может отразиться на судьбе немецких инженеров…»>{146}.
Пожалуй, одного этого документа достаточно, чтобы понять, какого уровня достигла работа контрразведки по японской линии в Москве. Несколько месяцев спустя она будет признана предательской и шпионской.
2 марта 1937 года Ежов выступил с докладом на пленуме ЦК, раскритиковав в пух и прах своего предшественника в НКВД. Пленум резюмировал: «Изменникам родины — троцкистам и иным двурушникам, в союзе с германской и японской контрразведкой, удалось развернуть вредительскую, диверсионную, шпионскую и террористическую деятельность [во многом] благодаря слабой работе органов Государственной Безопасности Наркомвнудела СССР… В процессе следствия по антисоветскому троцкистскому центру только по одной Москве [среди агентуры НКВД] было выявлено 65 предателей… В отдельные звенья органов Государственной Безопасности проникли чуждые и преступные элементы. Обнаружен ряд случаев, когда в органы Государственной Безопасности удалось проникнуть даже шпионам иностранной разведки»>{147}.
Дни Ягоды были сочтены. 31 марта ЦК ВКП (б) утвердил предложение Политбюро об исключении Генриха Ягоды из партии и последующем аресте. 5 апреля экс-генерального комиссара госбезопасности доставили в тюрьму на Лубянке.
Началась чистка НКВД.
Главное управление госбезопасности реорганизовали еще в ноябре 1936-го. Снятого с должности начальника Особого отдела Марка Гая перевели в Иркутск начальником УНКВД Восточно-Сибирского края. Военную контрразведку — 5-й отдел — Ежов поручил преданному ему Израилю Леплевскому, бывшему наркому внутренних дел Белоруссии. Политическую контрразведку выделили в 3-й отдел под началом Льва Миронова, до того шесть лет руководившего Экономическим отделом ОПТУ