– Матушка Бланка, – представил шеф-повариху дон Луис. Это было странно: хозяин дома представляет одну из челяди. – Мой ангел-хранитель. Когда бы не она, я давно бы дремал под сенью кладбищенских ив. Что же до скромного имени вашего покорного слуги, так оно вам известно, сеньорита…
Он замолчал, улыбаясь.
Дон Луис ничем не напоминал сына. Если поза Диего, какую бы из поз маэстро ни принял, всегда говорила Джессике: «Опасность!» – язык тела его отца ясней ясного утверждал: «Безобидность!» В этом крылось свое обаяние, действующее на манер транквилизатора. Наверное, поэтому Джессика не сразу поняла, что говорит ей пауза, взятая Пералем-старшим. Великий Космос! Он держал паузу лучше, чем Эзра Дахан в молодости держал шпагу.
– Штильнер, – спохватилась Джессика. – Моя фамилия Штильнер. Для вас – Джессика. Я к вам не просто так, я ученица!
– Моя? – удивился дон Луис.
– Нет, вашего сына! Дон Диего… Маэстро готовил меня к турниру!
– Вижу.
– Как? Вы тоже умеете определять по общей моторике?
– Бог миловал, сеньорита. Иначе я никогда не рискнул бы объясниться в любви некоторым сеньорам, в том числе замужним. А так, знаете ли, объяснялся, и с успехом…
Унилингва дона Луиса была безукоризненна. Слово цеплялось за слово, вторые планы, дразня, маячили за очевидным. Он ведет беседу, сообразила Джессика, как я веду поединок. Нет, он это делает гораздо лучше.
– Мой сын, – объяснил дон Луис, щелкнув пальцами, – не слишком любит, когда его зовут доном Диего. Судя по интонациям вашей речи, сеньорита Штильнер, вы знакомы с этой его привычкой. Извините старика! Мне следовало бы сказать не «вижу», а «слышу». Я, к сожалению, косноязычен. И – позор! – я до сих пор не предложил вам сесть. Снимайте ваш рюкзак! Что у вас там, если не секрет?
– Кобра, – честно ответила Джессика.
Позади раздался грохот. Джессика обернулась, уверенная, что матушка Бланка уже лежит в обмороке. Но нет, матушка Бланка неслась вниз по лестнице с завидной резвостью – только пятки сверкали.
– Кобра? – заинтересовался дон Луис. – Настоящая?
– Да.
– Живая?
– Надеюсь, что живая.
– Не соблаговолит ли донья кобра познакомиться с престарелым комедиографом? Я уже не в том возрасте, когда обижают змей…
Джессика не сдержалась, хихикнула. Дон Луис умудрился сказать очень многое, не сказав, по сути, ничего. Они похожи, думала внучка банкира Шармаля, снимая рюкзак и откидывая клапан. Они с сыном очень похожи, а я дура. Отец беседует, как сын дерется. Ты еще думаешь, что жива, а ты погибла, и он прячет клинок в ножны.
– Юдифь, выходи!
– Выползай, – уточнил дон Луис, чуткий к нюансам.