А ты помолчи, ответила могила. Я же молчу.
– Я хотел заказать сюда, на Сум-Мат Тхай, иллюзию. У меня теперь есть деньги. Много денег, больше, чем надо! Мне бы выстроили здесь собор Святого Выбора. Или копию вашей семейной усыпальницы. Или просто кладбище из привычных. Дубовые скамейки, алтарь, витражи в стрельчатых окнах. Склеп, пыль, твои благородные предки из мрамора и алебастра. Стеллы, обелиски, острые наконечники оград. Я бы чувствовал себя, как дома. Иллюзия! Захоти я, и они выстроили бы мне войну. Я бы сражался с имперскими уланами, не двигаясь с места. Да я счастливчик! Не находишь?
Не нахожу, ответила могила. Ищу тебя и не нахожу, мой ястреб.
– Все костры погаснут, расточатся, обратятся в прах. Лишь Твой костер, Господи Боже мой, пребудет вечно. Не оставь, Господи, углем в золе! Я бы спел, Карни, но мой голос сломался. Он сломался так давно, что я уже и не помню…
А ты спой, ответила могила. А я спляшу.
– Здравствуйте, кхун П'раль!
В пяти шагах от него стояла мамаша Тай Гхе. Соседка по бунгало, ныряльщица за жемчугом – маэстро и забыл, как она мягко, будто стесняясь, произносит «кхун П'раль». Куда лучше он помнил, как мамаша орет на детей. Маленькая, гибкая, несмотря на полноту, она забрала волосы в тугой узел, отчего лицо мамаши стало похоже на мордочку грызуна.
– Здравствуйте, кхуни Тай!
– Я пойду. Не хочу вам мешать…
– Постойте!
Все объяснилось. Убранная могила, беленое надгробье…
– Это вы здесь прибираетесь?
– Мне хорошо платят, – сложив ладони перед лицом, мамаша Тай Гхе поклонилась маэстро. Казалось, слова о плате должны были успокоить, утешить Диего. – Очень хорошо! Не надо волноваться…
– Кто? Кто вам платит?!
– Кхун Дахан. Он велел следить за могилой, как за родной. Он дал много-много денег! Я отказывалась, но кхун Дахан… Вы когда-нибудь спорили с гематром? Легче сразу утопиться! Тут росло деревце, кхун П'раль. Оно грозило завалить надгробье. Я выкорчевала, что сумела, а корни залила соляной кислотой. Вы плачете, кхун П'раль? Не плачьте, все в порядке. Деревце зачахнет, уверяю вас…
– Я не плачу. Должно быть, что-то в глаз попало.
– Да, сегодня ветер. В день Лан-па-ча всегда дует ветер.
– Лан-па-ча?
– День очистки кладбищ, – мамаша кивнула на каннибалов. Те, галдя как сороки, занимались полировкой черепов. – Кто-то в срок не заплатил за участки. Если не платить, тело выкапывают и сжигают. Хоронить в земле – дорого, очень дорого. Кхун Дахан оплатил ваш участок на много лет вперед. На сто, тысячу лет! Вы не знали?
– Не знал. Но если тело сжигают, зачем его свежевать?