– Зачем? – переспросила она.
– Выигрываете время? – дон Фернан улыбнулся. – Не надо, прошу вас.
Он едва держался в седле, но Джессике не казалось, что дон Фернан ранен. Поза, осанка, жесты говорили о другом. Контузия, предположила она. Сотрясение мозга. Ему надо лежать в постели. Тысяча таких, как я, не уложат его в постель.
– Хорошо, – кивнул Пшедерецкий. – Давайте, я сам. Выдвигать версии поведения гематрийки, выстраивать логику за нее… Есть ли лучший способ потешить гордыню? Начнем же! Вы намерены убедить меня прекратить игры в войну? Отказаться от сопротивления? Выйти в отставку? Вряд ли, вы слишком хорошо меня знаете. Итак, этот вариант отпадает.
Он сказал «меня», подумала Джессика. Вы слишком хорошо меня знаете. А прозвучало как «нас». Он все понял. Он понял, что я поняла, что он… Но почему он сказал «меня»? Чужие игры, чужая война…
– Вы хотите, – Фернан подъехал ближе, – спасти чемпиона? Уберечь талантливого спортсмена от кровавой бани? Я тоже этого хочу. Вы даже не представляете, сеньорита, как я этого хочу! Но спортсмен, осел драный, уперся, и все. Сперва он отказывался лететь на Террафиму, и нам пришлось устроить дуэль без секундантов. Теперь он отказывается покидать Бравильянку. Наотрез! Честное слово, лично у меня уже накопился десяток веских поводов бросить город к чертовой матери. Отпраздновать труса? Мне, маркизу де Кастельбро? Да сколько угодно! Я – очень прогрессивный маркиз, гранд нового поколения. Но спортсмен… Короче, и эту тему мы закрываем, как бесперспективную.
Позор, вздохнула Джессика. Он делает меня одной левой.
– Вы хотите, – сам того не замечая, Пшедерецкий массировал ладонью затылок. Шляпу он сдвинул на лоб. Похоже, его мучили головные боли, – воззвать к моему разуму? Вернуть мне здравомыслие? Объяснить, что в масштабе Галактики эта война – ноль, мизер?
Перо, украшавшее шляпу, защекотало дону Фернану нос. Маркиз выхватил платок из-за обшлага со скоростью, удивительной для контуженного человека, и чихнул согласно приличиям, в батист и кружева.
– Я согласен, – продолжил дон Фернан, восстановив равновесие. Манеры манерами, но чих едва не сбросил его с коня. – Рейтинг эскалонской кампании в топе гала-новостей ничтожен. Праздник для исторических реконструкторов, мучение для сеньора Пераля. Он смотрит новости? Часто? Я рад.
– Чему? – спросила Джессика.
– Пусть мучится. Такие друзья, как мы, радуются страданиям друг друга. Это вполне в духе комедий Пераля-старшего. Зачем вы прилетели сюда, Джессика Штильнер?
– Ну, хотя бы для этого, – она расстегнула пояс.