– Вы немедленно…
– Хватит, – попросила Джессика обоих: маркиза и чемпиона. – Что за семейная сцена? Такое впечатление, что мы тыщу лет прожили в законном браке. Я взываю к вашему рассудку, вы – к моему… Вы глухой, я глухая, да? Забирайте вашу фамильную шпагу и…
– И что? Что дальше?!
Туше́, призналась Джессика. Я понятия не имею, что дальше.
– Позвольте мне, – вмешался полковник Дюбуа. – Я знаю, что дальше.
IV
– Вы в курсе, который час? – сварливо поинтересовался профессор Штильнер.
Гиль Фриш даже не взглянул на браслет:
– Четверть первого.
– Ночи! – уточнил Штильнер. – Да-с, ночи!
– Мы дико извиняемся за вторжение, – зрелище смущенного Пробуса было настолько чуждым всей логике бытия, что Штильнер попятился. Воспользовавшись оплошностью профессора, координатор колланта бочком протиснулся в апартаменты. – Простите, что тревожим, но нам… Поговорить бы нам, а? Потолковать, посудачить? Вы не спите?
– Уже не сплю!
– Ну вот, вы все равно не спите! Это, конечно, не оправдание…
– Как вы узнали, что я бодрствую?
– Полы, Адольф Фридрихович. Здесь очень скрипучие полы.
Ответ прозвучал дуэтом – от дверей и с дивана, стоявшего у окна. Гиль Фриш и Идан Яффе секунд тридцать смотрели друг на друга, потом Фриш отвел взгляд и заученным движением кивнул своему спутнику: все в порядке. Мар Яффе нам не помешает. И вообще, он в любом случае никуда не уйдет.
– Заговорщики! – рассмеялся профессор, наслаждаясь пантомимой. – Садитесь, будем чай пить. Ну-с, я вас слушаю, господа полуночники!
– Спасибо, душа моя! Большое человеческое спасибо! Я бы на вашем месте нас и на порог не пустил! В тычки бы, взашей, поганой метлой…
Пробус молол языком, как заведенный. Он сунул нос в чайник для заварки:
– Черный? Крупнолистовой? Высокогорный? На Хиззаце рай для чаеманов. Главное, места разведать, лавочки, и непременно на развес…
– Вы пришли обсудить торговлю чаем?
– Нет-нет, что вы! Это я к слову. Не знаю, как начать… Поймите, душа моя: все дело в нас, коллантариях. Не лично в нас с мар Фришем, а в тех нас, которые остальные. Мои коллеги места себе не находят! Шепчутся по углам! Планы строят, безумные планы…
– Они боятся?
Профессор вцепился пятерней в собственную бороду. Когда Штильнер начал мерить шагами комнату, каждый шаг сопровождался жалобой рассохшихся половиц.
– Боятся продолжать эксперимент? Выходить в волну? Да, я понимаю: девушка застряла, стая рыщет поблизости… Вот ведь закавыка! Повышение гонорара решит проблему?
– Вы неверно нас поняли.
Предоставив Пробусу возможность продолжить, мар Фриш извлек из буфета комплект чашек из грубой пористой керамики и занялся чаем.