– Вы когда-нибудь ходили в волну пьяным? – с опасной вкрадчивостью поинтересовался он.
– Пьяным? – смешался Пробус. – Нет, душа моя, не хаживал. Так, выпивши: кружечка пива, рюмочка «Егерской»…
– В большом теле для вас что-нибудь менялось?
– Выходили медленней. А там, в волне… Нет, ничего! Как и не пил!
– Вот и ответ. Препаратики ничего не дадут, только выход замедлят. Это уж как пить дать, извините за каламбур! Я категорически запрещаю любые идиотские эксперименты! Так и передайте вашему Сарошу…
– Сами ему скажи́те, профессор! Они от нас с Гилем прячутся, секретничают. Видят, что мы не одобряем. Мы чего ночью приперлись? Ждали, пока народ спать уляжется…
– И скажу! Я ему так скажу, что чертям в пекле тошно станет! Ойкумена с овчинку покажется! А что еще за идеи предлагали ваши коллеги?
За такой интонационный переход Луис Пераль рукоплескал бы актеру целую минуту – или прогнал бы взашей, в зависимости от сценической ситуации.
– Глупости всякие! Глупости!
– Конкретизируйте!
– Магда предлагает ревность, – лаконично уведомил мар Фриш. – Анджали с ней согласна.
– Ревность? – Штильнер задумался. – Это как?
– Ну что вы, как маленький! Магда, значит, с маэстро шуры-муры, на глазах у деточки. А потом мы на планету, и деточка за нами. Чтобы, значит, Магде в волосы вцепиться, отбить своего…
– В волосы? Нет, не годится.
– Вот и я говорю: не годится! А еще они рой хотят к нам затащить! Ну, в коллант…
– Рой? Как?! А главное, зачем?!
Похоже, на последний вопрос у профессора имелся ответ, но он желал сперва выслушать версию коллантариев. Штильнер выбрался из кресла, сунулся к заварничку. За время разговора остатки чая настоялись так, что жидкость, льющаяся в профессорскую чашку, походила на смолу. Штильнера это более чем устроило: он предпочитал крепкие напитки и концентрированные вкусы.
– Зачем? – вздохнул Пробус. – Сотрудничество, гори оно огнем! Джитуку с Сарошем к нашим спасителям с утречка намылились. Ну, к другим коллантам… Мириться пойдут.
– Мириться? Вы успели поссориться?!
– Наши носы задирают. Мы же при любви, при великой, соучастники мы. А эти – боком, на подхвате. Ну, эти завидуют. Тоже хотят к любви поближе. Разругались в хлам…
Развивать тему ссоры помпилианцу не хотелось. Судя по всему, в задирании носов он принимал деятельное участие.
– Рассказывайте, – велел Яффе.
– Я лучше покажу, – Фриш выложил на стол коммуникатор. – У меня есть запись.
Гематр активировал сферу в режиме обзорника.
V
– Луна взошла.
Улыбаясь, полковник Дюбуа смотрел на небо:
– Сегодня полнолуние. Не правда ли, светло как днем?