— Да, я тоже читал. Как решать собираются — не понятно. Подсадкой энергии? Они владеют технологией, о которой много не знают. Не думаю, что без Линка они смогут ее развить в ближайшее время.
— Они надеются, что это возрастное и энергия придет. И некоторые дети, немногие, рождаются с креативом. Все-таки самому старшему ребенку, рожденному от двух родителей-хэппи, всего пять лет. В общем, я ответил на твой вопрос? Заканчивай весь этот цирк, рассказывай, с чем пришел, или ответ уже тебя устроил?
Айзек пока не мог рассказать про то, что видел точную статистку по новорожденным детям. Да, некоторые дети имели креатив, это правда. Но только анализа ДНК никто не делал. Не факт, что папа и мама реально веджи. С матерью все понятно, а вот отец мог и не быть веджи. Мало ли на земле рогоносцев. А может «Коммуна» делала подсадки женщинам хэппи от обычных людей, кто знает правду? Главное, что этот разговор с Волански обнадеживал, и можно было начать говорить конкретнее.
— Скажем так, теперь я, пожалуй, готов задать… даже не задать вопрос, а пояснить свою идею.
Питер всем телом наклонился вперед. Видно было, что ему не терпится знать.
— Я хочу уничтожить эту технологию. Разрушить систему. Уничтожить физически или идеологически. Или придумать вирус какой-нибудь. Я хочу остановить «Коммуну» и тотальное отупение.
— И как ты это собираешься сделать? Есть план или это голая идея?
— Идея, Питер, пока только есть идея. Никакого плана. Но клин клином вышибают. Хочу противопоставить коллективному разуму коллективный разум. Только живой. Я собираю команду. Ищу единомышленников. Чтобы вернуть человечество на прежний путь. Это и есть мое научное общество.
— И ты пришел с этим ко мне?
Питер был явно удивлен масштабом замысла. Было видно, что Айзек не шутит и что он не сумасшедший. А значит, говорит абсолютно серьезно. Айзек, заметив реакцию Питера, пожалел, что идея с научным обществом пришла ему слишком поздно. Если бы раньше, то, возможно, получилось сговориться и с Мишель Бланш.
— Ты шизик. Это невозможно сделать. Или ты гений, если тебе это удастся, — промолвил Волански.
— Скажем так, мой коэффициент 64500, а я далеко не самый большой умник. Есть люди и покруче. Слышал про теракт у нас в монакской «Коме»? Я тот самый пятый заложник Элвиса, но обо мне ничего не писали. Полицейские сначала меня приняли за сообщника, а когда разобрались что к чему, отпустили. Время уже ушло, журналисты интерес потеряли, поэтому я остался в тени. Но кое-что я вынес из той истории. И в прямом, и в переносном смысле. Во-первых, я больше туда ни ногой никогда, во-вторых, я решил сделать все, чтобы остановить Агентство, а в-третьих, ко мне попала память центрального компьютера филиала, и там оказалось кое-что любопытное. Например, твой рейтинг. И не только твой. Сотен людей, характеристики, разная информация, которая в принципе позволяет найти единомышленников. «Кома» сильна, но не забывай, что придумал технологию один человек.