Я делаю паузу. Дикон и Жан-Клод сидят и ждут. Вдали, за спиной Дикона, в небе парит большой ворон; его тело, поддерживаемое легким бризом, неподвижно висит над землей на высоте 5000 футов.
Удержавшись от критики по поводу стиля статьи, я продолжаю чтение: рассказ о Мэллори как о «выдающемся альпинисте» и о его решимости покорить гору Эверест («Увы!» — думаю я, но молчу), о вкладе генерала Ч.Г. Брюса, майора Э.Ф. Нортона и других альпинистов, которые побили рекорд высоты в 22 000 футов герцога Абруцци, установленный на далекой и неизвестной мне вершине под названием К2.
Далее идет рассказ о 37-летнем Джордже Ли Мэллори, решительном и опытном ветеране Эвереста, и юном Эндрю Ирвине, которому было всего 22 года — столько же, сколько мне. Они вышли из верхнего лагеря утром 8 июня, предположительно с кислородными аппаратами, и потом, несколько часов спустя, двух героев заметил их товарищ Ноэль Оделл, когда они «решительно двигались к вершине», но затем облака сомкнулись, началась метель, и больше ни Мэллори, ни Ирвина никто не видел.
Я читаю вслух, что, по сообщению «Таймс», вечером в день их исчезновения Оделл проделал весь путь до ненадежного шестого лагеря, пытаясь перекричать бушевавшую высоко в горах бурю, на тот случай, если Мэллори и Ирвин пытаются спуститься в темноте. Мэллори оставил сигнальную ракету и фонарь в палатке шестого лагеря. У него не было возможности подать сигнал людям внизу, даже если бы он был жив в ту ужасную ночь.
Когда прошло пятьдесят часов, пишет «Таймс», даже никогда не терявший оптимизма Оделл распрощался с надеждой и сложил два спальника в форме буквы «Т», чтобы их могли увидеть наблюдатели с подзорными трубами из нижнего лагеря. Условный сигнал означал, что дальнейшие поиски бесполезны — двое альпинистов исчезли.
Наконец я опускаю газету. Усиливающийся ветер рвет ее из рук. На синем небе уже нет ворона, а само небо начинает темнеть — день клонится к вечеру. Я качаю головой, чувствуя, как взволнованы два моих друга, но по-настоящему не понимая глубины и сложности их чувств.
— Дальше там примерно то же самое, — хриплым голосом говорю я.
Наконец Дикон шевелится. Он сует остывшую трубку в нагрудный карман твидовой куртки и тихо говорит:
— Там пишут, что были еще двое.
— Что?
— В первом абзаце сказано, что погибли еще два человека. Кто? Как?
— О… — Я сражаюсь с газетой, проводя пальцем по последней колонке к заключительным абзацам. Все о Мэллори и Ирвине, Ирвине и Мэллори, а потом опять о Мэллори. Но вот оно, в самом конце. Я читаю вслух:
После того как основная группа покинула базовый лагерь на Эвересте, то, по свидетельству немецкого альпиниста Бруно Зигля, который проводил рекогносцировку для будущей немецкой экспедиции на Эверест, он видел, как тридцатидвухлетнего лорда Персиваля Бромли, брата пятого маркиза Лексетера, а также немецкого или австрийского альпиниста, которого Зигль опознал как Курта Майера, накрыла лавина, сошедшая между лагерем V и лагерем VI. Юный Бромли — лорд Персиваль, — который официально не был членом экспедиции, возглавляемой полковником Нортоном, следовал вместе с экспедицией от Дарджилинга до базового лагеря. Несмотря на то, что сезон муссонов уже наступил и экспедиция полковника Нортона отступила от горы, лорд Персиваль и Майер, по всей видимости, предприняли последнюю попытку найти Мэллори и Ирвина. Тела лорда Персиваля и немецкого или австрийского альпиниста так и не были найдены.