— Да, да. — Он погасил сигару и скрестил на груди пухлые пальцы.
Я извлек из кармана конверт и положил на стол — настолько далеко, насколько это было возможно, не вставая со стула. К моему величайшему удивлению, Черчилль даже не взглянул на конверт — пухлые руки просто смахнули его со стола и сунули в красный портфель, стоящий у его ног.
— Хорошо, — сказал он.
Я воспринял это как разрешение уйти и встал.
— Сегодня пятница, — произнес Черчилль, продолжая сидеть. Он даже не поднялся, чтобы на прощание пожать мне руку. И я знал, какой сегодня день, черт возьми, — договаривался с его лизоблюдами о встрече именно на этот день.
— Думаю, нам нужно обсудить обстоятельства, касающиеся получения этих предметов, — сказал Черчилль. — Что у вас на завтра?
На завтра? Что, черт возьми, это должно означать? Я никогда не чувствовал себя таким одиноким и ненужным, как в эти несколько дней в Лондоне, без Дикона и Жан-Клода. Эти англичане так странно разговаривают — загадками.
Вероятно, Черчилль заметил мой растерянный взгляд.
— Я имею в виду ужин.
— Нет, сэр. — Сердце у меня упало. Я совсем не хотел общаться с этим… просто человеком… которого винил в смерти своих лучших друзей, а также кузена моего друга.
— В таком случае будем планировать ваш приезд в Чартвелл на послеобеденное время, — сказал он, как будто я уже согласился. — Клемми в эти выходные отсутствует, но на ужин приедут несколько интересных гостей, и разумеется, дети тоже будут. Поужинаете, мистер Перри, переночуете, и мы подробно поговорим, когда нам никто не будет мешать. У нас принято одеваться к ужину, — продолжал канцлер казначейства. Я где-то читал, что ему около пятидесяти, но выглядел он гораздо моложе — коротышка с розовыми и пухлыми, как у ребенка, щеками и неуемной энергией. — Вы, случайно, не захватили в Лондон белый галстук-бабочку, фрак и все такое?
— Нет, сэр. — Мне уже до смерти надоело называть этого ничтожного Черчилля «сэром». — Только тот костюм, который на мне.
Черчилль глубокомысленно кивнул и нажал на кнопку какого-то устройства у себя на столе. В кабинете, как по волшебству, появился уже знакомый мне секретарь.
— Полковник Тейлор, — сказал Черчилль, — пожалуйста, проводите этого парня к моему портному на Сэвил-роу и закажите приличный вечерний костюм, а также летний и один или два осенних, а еще пижаму, несколько рубашек с галстуками… Все должно быть готово к завтрашнему полудню. И скажите ему, что счет будет оплачен Казначейством Его Величества.
Я не знал, что и подумать, не говоря уже о том, что сказать — хотя мне очень хотелось выпалить: «Не нужны мне белый галстук-бабочка, фрак и вся ваша благотворительность», — и поэтому просто кивнул Черчиллю, который закурил новую сигару и углубился в бумаги, даже не дожидаясь моего ухода.