Когда король, охваченный волнением, набросал несколько строк, ему стало ясно, что времени осталось совсем немного. Вероятно, уже через несколько недель Карл удостоит его официальным приемом и сообщит миру о своем предложении. И чтобы избежать брака с Элеонорой, Франциску необходимо представить общественности другое решение. Неожиданное и в то же время гениальное.
Франциск I сложил письмо и вдавил свою печать в расплавленный воск. После чего поднес листок к губам и поцеловал.
Французский монарх понимал, что это письмо, возможно, самое важное в его жизни.
* * *
В рыцарском зале крепости Шарфенберг, близ Трифельса, царила зловещая тишина. Лишь поленья потрескивали в камине, да громко чавкал за столом единственный гость.
Сидя у одного из окон, Агнес наблюдала за трапезой графа Людвига фон Лёвенштайн-Шарфенека. Склонившись над столом, ее свекор терзал фаршированную оленью ножку. С треском ломая кости, нож впивался в кожу и плоть, стучал по серебряному блюду. Бритый подбородок Людвига блестел жиром в свете факелов. Наконец граф вытер рот, довольно рыгнул и взялся за бокал вина — затем лишь, чтобы в следующий миг с отвращением отставить его в сторону.
— Это вино хуже лошадиной мочи. Лучшего ничего нет?
Старик скривил рот и вылил остатки красной жидкости на тростник под столом. Как и все Шарфенеки, он отличался редкостью волос и пронзительным взглядом, устремленным теперь на Фридриха, сидящего в кресле перед большим камином. Тот, уже, казалось, готовый возразить, лишь щелкнул пальцами. Из-за колонны выступил молодой слуга и низко ему поклонился.
— Принеси нашему гостю нового рейнского вина, которое доставили накануне, — приказал Фридрих бесстрастным тоном. — Крепкая пфальцская кровь ему даже в такой холод не по нраву. Может, прохладное белое придется ему по вкусу… Хотя сомневаюсь, при его-то ломоте в суставах. Но он не в том возрасте, чтобы слушать советы… — Он кивнул в сторону двери. — Вино внизу, на кухне. Ну, ступай. Или мне сначала пинка тебе дать?
Парень кивнул и поспешил прочь. В зале снова повисла тишина, которая пробирала сильнее, чем непривычный холод за окном. В первые дни апреля зима вдруг снова напомнила о себе, словно не желала признавать в этом году поражения. Вот уже целый час Агнес сидела у окна, наблюдала за метелью и время от времени листала «Парцифаля», отпечатанную на бумаге книгу поэта Вольфрама фон Эшенбаха, заказанную за немалые деньги в Вормсе. Все это время старый граф почти не разговаривал ни с ней, ни со своим сыном. Вместо этого он налегал на горячие паштеты, каплунов, перепелиные яйца и медовые печенья, прерываясь лишь на односложные поручения касательно перемены блюд.