— Мы простые паломники на пути в Рим, — ответил Мельхиор как можно спокойнее. — И просим пропустить нас, как предписывает старый закон.
— Старый закон?
Великан вперил в него непонятливый взгляд. Матис понял, что умом он явно не отличался. И все-таки представлялся кем-то вроде главаря этой шайки.
— Слишком уж опрятно одет для паломника, — проворчал наконец крестьянин и показал на лютню. — И на что сдалась она тебе в Риме?
— Я спою песню перед порталом собора Святого Петра о том, как туго приходится крестьянам в Германии. И буду молить Господа о помощи.
Поднялся ропот. Видимо, крестьяне расходились во мнениях касательно дальнейших действий.
— Будь проклят Рим, а с ним все священники! — проревел вдруг один из них. — Этот Лютер — наш новый Папа. А индульгенциями торговать запрещено под страхом смерти!
— Торговать индульгенциями — возможно. Но не совершать паломничество, — возразил Мельхиор. — Разве почтенный Лютер сам не совершал паломничества в Рим?
Это ввергло крестьян в нерешительность. Они вновь принялись перешептываться. В конце концов опять слово взял предводитель.
— Так или иначе, вы не из простых, вроде нас, — проворчал он, глядя при этом на Мельхиора. — Особенно ты! Скорее торгаш, или барон, или еще кто. Может, за вас двоих неплохой выкуп дадут… Пускай Рыцарь ломает голову, что с вами делать. Пошли!
Крестьяне взяли Матиса и Мельхиора в кольцо и погнали пинками и ударами к буковому лесу, расположенному сразу за полем. В скором времени деревья расступились, открыв взору широкую равнину, усеянную кострами. В вечернем сумраке казалось, будто звездное небо упало на землю.
«Дым! — пронеслось в голове у Матиса. — А я-то думал, это сено подожгли… Никогда еще такого огромного лагеря не видел!»
Практически все, кто сидел в сумерках перед многочисленными кострами, были в простых бурых одеждах. Повсюду развевались знамена с крестьянским башмаком, который давно стал символом освободительной борьбы. Тут и там кто-нибудь играл на скрипке или насвистывал тоскливую мелодию на флейте. Но у большинства людей вид был усталый и мрачный. Многие из них носили грязные повязки. Когда Матиса и Мельхиора вели по лагерю, их провожали злобными взглядами.
— Повесить их на ближайшем дереве! — выкрикнул кто-то вслед. — Это ж знатьё, сразу видно!
— Заткнись, пьянь, это Рыцарь будет решать! — отозвался великан. — Сами знаете, что он всех пленников велел приводить к нему.
Пока Матис гадал, что это за странный Рыцарь такой, их подвели к простому черному шатру посреди лагеря. У входа караулили два горбатых, преклонного возраста крестьянина с рогатинами.