Роско Хейворд хранил молчание и слушал. Теперь он произнес:
— То, что вы предвидите, Джордж, это превращение нынешнего военно-промышленного комплекса в элитарное правительство.
— Вот именно! А военно-промышленный комплекс — мне так больше нравится — становится все сильнее, по мере того как слабеет американская экономика. У нас есть организация. Она ещё не оформлена, но формируется на глазах.
— Эйзенхауэр первым признал существование военно-промышленной структуры, — сказал Хейворд.
— И предупреждал об её опасности, — добавил Байрон Стоунбридж.
— Да, черт побери! — согласился Большой Джордж. — Что делает его ещё большим дураком! Кто-кто, а Айк должен был бы видеть такие возможности сосредоточения силы. А вы их видите?
Вице-президент сделал небольшой глоток плантаторского пунша:
— Это, конечно, между нами. Но да, я вижу.
— Вот что я скажу, — убежденно произнес Большой Джордж, — именно вы должны присоединиться к нам.
Достопочтенный Харольд спросил:
— Сколько, вы думаете, у нас есть времени, Джордж?
— Мои личные эксперты утверждают, что от восьми до девяти лет. После этого крах денежной системы неизбежен.
— Мне как банкиру, — вставил Роско Хейворд, — больше всего нравится идея о дисциплине в финансах и в управлении.
Джи. Джи. Куотермейн подписал счет из бара и встал.
— И ты её увидишь. Это я обещаю.
Они подъехали к десятой отметке.
Большой Джордж обратился к вице-президенту:
— Бай, вы играли намного лучше своих возможностей, и это делает вам честь. Так держать, и посмотрим, как выглядит экономический и дисциплинированный гольф. Вы опережаете нас всего на одно очко, а вам предстоит одолеть ещё девять сложных лунок.
* * *
Большой Джордж и Роско Хейворд ожидали на дорожке для картов, когда Харольд Остин искал свой мяч у четырнадцатой лунки, после длительных поисков сотрудник секретной службы обнаружил его в зарослях гибискуса. Большой Джордж расслабился после того, как они с Хейвордом преодолели две лунки и теперь опережали соперников на одно очко. Пока они сидели в карте, речь зашла о том, на что рассчитывал Хейворд. Случилось это на удивление неожиданно.
— Значит, ваш банк хотел бы иметь дело с «Супранэшнл».
— Мы думали об этом. — Хейворд старался говорить в таком же небрежном тоне.
— Я расширяю вложения «Супранэшнл» в иностранные средства связи, приобретая контрольные пакеты акций маленьких телефонных и радиокомпаний. Как правительственных, так и частных. Делаем мы это тихо, подкупая местных политиков, где нужно; таким образом мы избегаем националистической шумихи. «Супранэшнл» предоставляет передовую технику, высокий уровень обслуживания, который не могут обеспечить маленькие страны, а также стандартизацию международной связи. Нам это тоже очень выгодно. Через три года мы будем контролировать — через наши дочерние предприятия — сорок пять процентов линий связи по всему миру. Это и близко никому не удавалось. А для Америки это важно, так как будет жизненно необходимо в условиях господства промышленно-военного комплекса, о котором мы говорили.