— Никогда бы не поверил, — резко сказал Нолан Уэйнрайт, — что у тебя хватит смелости прийти сюда.
— Я тоже не думал, что приду. — Голос Майлза Истина выдавал его волнение. — Я думал прийти вчера, затем решил, что не смогу. Сегодня я полчаса проболтался на улице, набираясь смелости.
— Ты можешь называть это смелостью. Я это называю наглостью. Ну вот ты здесь — что тебе нужно?
Они стояли друг против друга в личном кабинете Нолана Уэйнрайта. Они были очень разные: один — крепкий, черный, красивый вице-президент по безопасности банка, другой — Истин, бывший уголовник, — отощавший, бледный, неуверенный в себе, вовсе не похожий на энергичного и любезного помощника управляющего банковскими операциями, работавшего в «ФМА» всего лишь одиннадцать месяцев назад.
Обстановка здесь была спартанская по сравнению с остальными отделениями банка. Гладкие крашеные стены и серая металлическая мебель — в том числе и стол Уэйнрайта. На полу лежал ковер, но тонкий и недорогой. Банк тратил деньги и украшал лишь помещения, способствующие доходам. Охрана не входила в их число.
— Ну, — повторил Уэйнрайт, — что тебе нужно?
— Я пришел узнать, не сможете ли вы мне помочь?
— А зачем я должен тебе помогать?
Молодой человек поколебался, затем, по-прежнему волнуясь, произнес:
— Я знаю, что вы меня подловили с этим первым признанием. В ночь, когда меня арестовали. Мой адвокат сказал, что это было незаконно и не могло быть использовано в суде. Вы это знали. Но вы мне слова не сказали, что то признание незаконное, и я подписал второе для ФБР, не зная, что они отличаются друг от друга…
Глаза Уэйнрайта подозрительно сузились.
— Перед тем как я на это отвечу, я хочу кое-что знать. У тебя с собой есть записывающее устройство?
— Нет.
— Почему я должен тебе верить?
Майлз пожал плечами, затем сложил руки на затылке, как научился делать во время обысков в тюрьме.
Мгновение казалось, что Уэйнрайт не станет обыскивать, затем он быстро и профессионально все же обшарил его. Майлз опустил руки.
— Я стреляный воробей, — сказал Уэйнрайт. — Такие ребята, как ты, думают, что они умные и могут подловить кого угодно, а потом начать процесс. Так ты что же, тюремный адвокат?
— Нет. Я выяснил только про признание.
— Ну хорошо, раз ты заговорил об этом, я тебе расскажу. Конечно, я знал, что юридической значимости это признание иметь не будет. Конечно, я тебя подловил. И добавлю. При тех же обстоятельствах я снова так поступлю. Ты же был виноват, верно? Ты собирался посадить за решетку девушку, Нуньес. Так кто из нас поступил лучше?