— Простите, Ваше Величество, но Владыка распорядился убрать.
— Вот же… Владыка, — тяжело вздохнула я, а девушка поспешно начала оправдываться.
— Простите! Не сердитесь, он очень разозлится, если я ослушаюсь, и если вы ослушаетесь, и если…
— Да не тараторь, — я поморщилась. Мог ведь просто попросить! Ну, или высказать в своей обычной манере нечто вроде «женщина, чтобы я на тебе этих тряпок больше не видел!» Зачем было решать вопрос подобным образом? Ожидал истерики, и не хотел тратить время на скандал? — Не может же он совсем всё понимать, правда? — пробормотала себе под нос и вздохнула. — Ладно, и что Владыка велел мне надеть? Или на сей счёт распоряжений не поступало?
— Поступало, — видя мою покладистость и отсутствие намерения ругаться из-за одежды, Уру заметно повеселела и представила мне одеяние. Причём на лице девушки в тот момент, когда она взяла в руки ворох тряпок насыщенного тёмно-изумрудного цвета с благородным тёмным золотом отделки, отразилось отчётливое благоговение. — Вот, буквально только что принесли.
— Хм, — я удивлённо вскинула брови. То есть, того, что здесь уже было разложено, ему показалось мало? — Ладно, давай, помогай, я сама с этим чудом враждебной техники не справлюсь. Интересно, к местной одежде он тоже решил приучать меня постепенно?
— Ваше Величество? — растерянно уточнила рушка, сноровисто упаковывая меня в одеяние.
— Я имею в виду цвет. Не сразу что-то ослепительно-радужное, а нечто вполне приличное.
— Это цвет Владыки, Ваше Величество.
— В смысле?
— Тёмно-зелёный — цвет Владыки, — повторила она. Но, видя моё недоумение, объяснила подробнее. — Чёрный, синий и зелёный — цвета Руша. Чёрный — цвет военных, синий — цвет служащих, а зелёный — цвет императорской семьи, причём тёмный оттенок считается цветом лично Владыки.
— Это-то я знаю, но не думала, что разделение настолько принципиальное. И что будет, если кто-то нацепит зелёное? — растерянно уточнила я.
А оборотни ещё утверждают, что у людей много ненужных глупых традиций и предрассудков!
— Это неприлично, — просто пожала плечами девушка, чем несколько меня успокоила. А то я заподозрила, что подобный поступок у них приравнивается к государственной измене. — А за цвет Владыки могут и наказать, — добавила она, любовно расправляя на мне складки благородной ткани. Материал вполне соответствовал цвету; он был не тонкий и летящий, а более плотный и тяжёлый, а сам наряд…
Принципом построения он от мужского отличался мало, а вот результат выглядел совершенно иначе. Единое полотнище ткани посредством системы верёвочек, продеваемых в незаметные на первый взгляд дырочки, превращалось в платье с длинной летящей юбкой. Рукава перематывались шнурками от запястий до локтей, а дальше свободно расходились, почти обнажая плечи. На плечах для разнообразия были не верёвочки, а декоративные булавки. Полы одеяния запахивались по принципу халата, образуя глубокий вырез. С эстетической точки зрения, конечно, неплохо, хотя и довольно неприлично на взгляд уроженца Орсы, а вот с практической — чудовищно неудобно, потому что юбка путается в ногах, да и ощущение, что при неловком движении какое-нибудь крепление расстегнётся, сложно было назвать приятным.